Турецкие народные сказки (второе издание)

И вот появляется молодец с арбой. Глядь! — а на дереве сидит арабка. «Помилуй, госпожа, что с тобой случилось?» А арабка говорит: «Ты меня бросил, ушел, — я здесь от солнца и почернела». Молодец берет эту арабку, сажает в повозку и увозит ее с собой, а придворные говорят: «Вот шахзадэ привезет свою возлюбленную, ну-ка поглядим!» Все собираются, и вот, увидев эту арабку, все говорят: «Сынок, да что ты полюбил в этой арабке?» А молодец говорит: «Это не арабка, вот только я ее оставил на дереве, и она почернела на солнце; сейчас немного отсидится и опять будет белой». И он помещает девушку в свои покои, ожидая, что она побелеет. Проходит несколько дней, та птичка прилетает в сад, садится на дерево. «Садовник, садовник», — зовет она. А когда садовник спрашивает: «Что ты желаешь?» — она говорит: «Что делает мой шахзадэ?» А садовник говорит: «Он хорошо себя чувствует, сидит». Птичка спрашивает: «А что делает его жена, арабка?» — «И она сидит». — «Пусть сидит, пусть не сможет сесть, пусть у нее на заднице вырастут колючки, и пусть посохнут ветки, на которых я сидела», — говорит она и улетает. На следующий день она снова прилетает, расспрашивает садовника, опять говорит то же и улетает; на следующий день снова прилетает, и каждый раз, как она, сев на дерево, потом улетает, это дерево засыхает. В один из дней шахзадэ выходит в сад. Глядь! — а деревья все засохли. Он подзывает садовника: «Эй, садовник, почему ты не смотришь за деревьями? Посмотри-ка: все они засохли!» А садовник говорит: «О шахзадэ, я смотрю, но вот уже два-три дня, как сюда повадилась летать какая-то птица; спрашивает про тебя, про то, что делает арабка, а я и говорю: «Сидят». — «Пусть вырастут колючки на заднице у арабки, пусть ветки, на которые я опускаюсь, посохнут», говорит она и улетает». Шахзадэ говорит садовнику: «Ты помажь все деревья клеем; когда та птица прилетит, излови ее и принеси ко мне». И садовник намазывает клеем все деревья; лишь только птица прилетела, она прилипает к дереву и не может улететь. Тотчас он берет птицу и приносит ее к шахзадэ. Ее сажают в клетку, а клетку вешают в комнате. И вот арабка, лишь только увидела это, смекает, что это — та птица, в которую превратилась девушка, когда она воткнула ей в голову иголку. Что тут делать? Она сразу в тот же день притворяется больной, идет к главному хекиму, дает ему много денег. «Помилуй, хеким-башы, я теперь буду хворать, а ты, как только придешь, скажи, что она, мол, скоро поправится, но притом скажи, что на свете есть такая-то птица: если ее зарезать и дать больной, чтобы та проглотила ее с перьями и прочим, то она выздоровеет», говорит она. Хеким берет деньги и соглашается. Как только наступил вечер, арабка ложится в постель. Приходит шахзадэ, глядь! — а его арабка лежит. «Помилуйте, госпожа, что с вами случилось, почему вы лежите?» Когда он так сказал, та отвечает: «Захворала». Шахзадэ тотчас велит позвать главного хекима. Приходит хеким и, как только осмотрел больную, говорит: «О шахзадэ, ее болезнь быстро пройдет; есть такая-то птица: если ты ее найдешь и дашь больной проглотить ее с перьями и прочим, больная встанет. Только ты эту птицу теперь не можешь найти». Когда он так сказал, шахзадэ говорит: «Та птица у меня» — приносит ее и показывает хекиму. А тот говорит: «Да, это — та птица; тотчас же ее зарежь и, пока она еще теплая, заставь больную ее проглотить». Хеким уходит, и вот шахзадэ берет птицу, режет ее и дает своей жене арабке проглотить, и вот арабка поправляется. А одно перо от птички отлетело и застряло в доске у лестницы.

Время, приди, время, уйди! Пусть шахзадэ ожидает, что эта арабка побелеет, а тем временем во дворец приходит одна старуха погадать женщинам. Однажды, когда она спускалась с лестницы, между досками что-то блеснуло. Тотчас она берет, смотрит: что-то вроде перышка, словно алмаз. Она скорее берет его, идет домой и засовывает в потолок. На следующий день эта женщина снова идет во дворец. Как только она ушла, перышко, которое было на потолке, спускается вниз, превращается в девушку, убирает дом внутри и снаружи, стряпает кушанья, все приготовляет, снова превращается в перо и забирается на потолок.