Тургеневская барышня бальзаковского возраста

– Я вас обожаю! – неожиданно выпалила моя предшественница по классному руководству.

– В смысле? – я даже остановилась.

– Забирайте моих оболтусов. Я даже рада, что они попросились к вам.

Вот это точно было не к месту.

– И вы не сердитесь? – спросила я настороженно.

– Да я в эйфории! Вообще, я решила, что больничный – это здорово, поэтому уйду в декретный отпуск.

Я чуть не спросила, как она со сломанной ногой это собирается делать, но потом решила, что это будет бестактно. Хоть Светлова на меня не злилась – и то радует.

– Инна Павловна, не нам с вами решать, – аккуратно заметила я.

Радость была недолгой, но надо спустить человека с небес на землю.

– Ой, – не унималась Светлова, – с Нелли я договорюсь. Или вы, Лолита Ивановна, не хотите взваливать на свои плечи груз в виде двух десятков девятиклассников?

– Инна Павловна, впереди еще два месяца учебы и три месяца каникул, все может измениться.

Я не спеша двинулась в сторону дома, продолжая слушать трескотню Светловой в трубке. Она красочно расписывала, как ей здорово отдыхается, только под гипсом все чешется. А так вообще красота: муж готовит, убирает, выполняет все «хочу». Только, кажется, без болтовни никак не может Инна Павловна. Надеюсь, тариф у нее безлимитный, а то вряд ли оплата больничного покроет расходы за мобильную связь.

Я уже дошла до дома, когда Светлова, кажется, выдохлась.

– Ой, ладно, Лолита Ивановна, – сказала она на прощание, – надеюсь, вы возьмете в следующем учебном году классное руководство.

Я бы, может, и не отказалась, если бы мне предложили другой класс. Но к этому я не была готова. По крайней мере, сейчас.

Дома был снова один дядя Коля. Привычно показалась сначала его голова из комнаты, доносились звуки работающего телевизора, а потом сосед поздоровался, вышел и проследовал за мной на кухню.

– Лолка, опять траву грызть будешь?

– Дядя Коля… – удрученно покачала я головой.

– Элки на тебя нет!

Кстати, а где моя подруга пропала? Наверное, опять с милым в какую-нибудь экзотическую страну укатила, то есть улетела.

– Дядя Коля, а вы салатика не желаете?

– Только если с жирной сметанкой, да под жареную картошечку.

Ну дает сосед! Сам на пенсии, а ведет себя, как это сейчас модно называть, как настоящий «тролль».

– Давайте свою картошку, – махнула я рукой.

– Вот это по-нашему, – обрадовался дядя Коля.

Пока он чистил корнеплоды, я настрогала большую миску салата и выслушала последние новости, произошедшие в мире. Нет бы, смотрел сосед фильмы какие-нибудь, так у него канал «Евроньюс» днями не выключается. Но он хотя бы отвлек меня глобальными мировыми проблемами от своих собственных.

Когда обед был готов, хлопнула входная дверь – и через минуту в кухне появился Валик, тихо протянув:

– Здрасьте…

– Привет, – дружно ответили мы.

– Вкусно пахнет у вас.

– Садись, студент, – кивнул дядя Коля, ставя на стол сковородку. – Кормить тебя будем.

– Спасибо, – обрадовался Валик.

Обедали мы молча, потом наш студент вызвался помыть посуду, а я пошла в комнату, решив заняться рабочими делами, чтобы не возвращаться мыслями к Грише и Герману.

Просмотрев план-коспект, внесла в него несколько дополнений, выписала темы для сочинений и услышала звонок мобильного в сумке. Сердце пропустило удар, а дыхание перехватило. Трясущимися руками я нащупала телефон и посмотрела на экран.

И что опять?

– Да, – ответила на звонок.

– Это я, – сказал Сергей, как будто забыл, что человечество давно придумало определитель.

– Что случилось?! – испугалась я, не ожидая уже от жизни ничего хорошего.

– Да я насчет Яна, рука в порядке, небольшое растяжение.

– Слава богу, – выдохнула я. – Поговори с ним, кстати. Только без рукоприкладства.

– Лола, ты точно нашла свое призвание в педагогике. Поговорю.

Только мы попрощались, как телефон снова ожил. На экране высветилась Гришина фотография, и я закусила губу, поняв, что боюсь отвечать. А если он сейчас скажет, что я была права и нам стоит расстаться?

Какая же ты, Лола, дура. Сама не понимаешь, что тебе нужно.

ГЛАВА 42

Григорий

Герман ждал меня на крыльце школы. Хмурился, глядя себе под ноги, и притопывал пяткой. Увидев меня, сын поднял голову и заметил вроде бы равнодушно:

– Что-то ты быстро.

– Не хами. Поехали домой.

– Слушай, а может, к бабушке перееду, в другую школу переведусь, а ты пока своей личной жизнью займешься?

Я не злился на него. Даже, возможно, понимал. Он подросток, который неожиданно узнаёт, что его отец скрывал свои отношения с классным руководителем. Тут бы, наверное, пребывал в шоке любой.

Но, кажется, на себя злился. Послушал Лолу, которая все чего-то боялась, и потерял доверие ребенка. Скоро и он по родительскому примеру начнет скрывать от меня что-нибудь, а дальше мы станем просто чужими людьми, которые живут в одной квартире.

Докатился, чтоб меня!

Я повторил:

– Поехали, – и направился к выходу с территории.

Герман поплелся за мной, уже молча. Когда мы сели в машину, я повернулся к нему и спросил:

– К врачу надо?

Сын снова потрогал свою разбитую губу и отрицательно покачал головой, после чего демонстративно уткнулся в телефон.