Туркестан в имперской политике России: Монография в документах

В ночь на 14-е Мая у ишана в Мин-Тюбе состоялось совещание, в котором участвовали лица из разных уездов области и между прочим Умарбек-Датха (из Ошского уезда). На этом совещании ишан объявил, что он получил благословение Божие изгнать русских, после чего было решено напасть одновременно на города Андижан – под начальством самого ишана и на Ош – под командой Умарбека-Датхи. Раздав затем халаты, ишан поручил раису Махмуд-дивана Токаеву передать всем его, ишана, последователям в Наукате, чтобы они слушались Умарбека. После того 16-го Мая у ишана собрана была сходка в 1000 человек, в числе которых находился Кургатский волостной управитель, а также некоторые сообщники самозванца Пулат-Хана (1876) и в их числе казначей последнего Атакул-Пансат. Бывшие на этой сходке слышали, что в ханы предназначался племянник ишана Абдула-Азис, 14-летний мальчик.

В последние дни ишан несколько раз, по мере того как собирался народ из разных мест, объявлял в мечети, что влиятельные люди уже дали ему клятву и приложили печати к договору участвовать в газавате и что народ должен слушаться и идти за ними, куда они прикажут, причем прибавлял, что сбор назначается на воскресенье вечером у Замбербиля, что на холмах под Андижаном. Выслушав этот наказ, будущие участники восстания уезжали домой и лишь весьма немногие оставались у ишана.

Движение к Андижану. Настал день 17-го Мая. По рассказу Маат-Мусы, вечером, часу в 8-м, по кишлаку Таджик внезапно раздались возгласы «газават», и ишан выступил по дороге в Андижан с толпой человек в 200, вооруженных палками и батиками, выслав вперед особый отряд киргизов под начальством Мулла Ахмеда, с приказанием перерезать телеграфную проволоку, что, как известно, было исполнено. Маат-Мусе говорили, что эти киргизы зарезали также какого-то джигита[581]. Отряд ишана двигался вперед верхом на лошадях. Он делился на две части, шедших каждая под своим значком (байрак[582]). Первым байраком начальствовал Мулла Зияутдцин Максум, ближайший, как упомянуто, помощник ишана и, по имеющимся данным, душа заговора; под чьей командой находился другой байрак, Маат-Муса не знал. В толпе было много мальчиков и все суфии (старшие ученики ишана), которые с выступлением украсили свои головные уборы мисвяками (палочками в виде зубочисток), данными им ишаном, в виде амулетов, спасающих от смерти. Сам ишан ехал верхом, окруженный пешими диванами; он был в зеленом халате и белой чалме; сзади его несли белый значок. Из кишлака Таджик мятежники двинулись на большой кишлак Кутчи, где к ним присоединилось еще человек двести, а затем пошли через Кара-Курган и Охчи, где ишан совершил намаз, причем все слезли с лошадей, и далее двинулись на Кулю. Здесь навстречу ишану выехал волостной управитель Гаиб-Назар, держа в руках голову русского человека[583], и, доложив, что это дело его рук, поднес голову ишану. Тот похвалил его («хоп-булады» – очень хорошо), но не взял этого трофея. Гаиб-Назар, прорезав уши, приторочил голову к своему седлу. В этом кишлаке ишан приказал доставить ему голову казия Мулла Юлдаш Мулла Халметова и сам подъехал к дому последнего. Казий этот, получивший, как есть основание полагать, в свое время непринятое им предложение вступить в соглашение с ишаном, успел скрыться, но дом его был разграблен и прислуга избита. Гаиб-Назар в это время разъезжал по кишлаку с обнаженною шашкою и сгонял народ. Здесь, в Куле, как равно раньше в Кара-Кургане и Охчи, отряд ишана увеличился местными жителями, но число их за темнотою определить даже приблизительно было трудно, и сообщенные Маат-Мусою цифры (20, 60 и 50) гадательны. За Кулей Маат-Муса и человек 30 других всадников совершили намаз и потому отстали. Их скоро нагнал Мулла Султан, сказавший, что он пригнал несколько человек к отряду и что надо спешить за ишаном, навстречу которому вышло 150 человек андижанцев, высланных из Андижана богатым купцом Алибай-бай-бачей[584]. Когда Маат-Муса и его товарищи догнали ишана, андижанцы было уже слились с остальным отрядом; ими распоряжался Мухаммад-Зюлюм, бывший прежде прислугою у русских, но в последнее время перебравшийся на жительство к ишану. Перед въездом в Андижан ишан, совершив намаз на адырах (холмах) в городском предместьи, отправил трех джигитов проскакать по нижним улицам туземного города с криком: «газават» Городские караульщики безмолвно пропустили отряд ишана, – впрочем, один из них найден убитым, вероятно, за попытку поднять тревогу. Общую численность отряда ишана Маат-Муса определяет в 1000 человек конных и столько же пеших, среди которых было много, по его словам, мальчиков. Это число 2000 составляло пять байраков, но у ишана было, как говорили Маат-Мусе раисы, еще три байрака, назначенных для нападения на Ош и Маргелан[585].