Туркестанцы

22 июня 1-я отдельная Туркестанская кавалерийская бригада выступила в направлении Дюшамбе, где сосредоточились разрозненные шайки басмачей, — все, что осталось от пятнадцатитысячной армии ислама. Высланные разъезды донесли, что по левому высокому берегу Дюшамбинки отрыты окопы полного профиля, занятые пешими басмачами.

По обе стороны дороги лежали хорошо знакомые по прошлогоднему походу места. Я вспомнил, что южнее Дюшамбе имеются две удобные переправы, и решил воспользоваться ими, чтобы не форсировать реку под огнем противника. На одну из переправ я приказал направить 3-й эскадрон Алайского полка Плотникова, а на вторую — 3-й эскадрон Гиссарского полка Нестерова. Как только батарея и пулеметы открыли огонь по обороне противника, эскадроны галопом пошли к своим переправам. И пока развертывались главные силы бригады, оба эскадрона оказались уже в тылу оборонительных позиций противника. Атака на Дюшамбе была короткой и стремительной. Много басмачей, занимавших окопы севернее кишлака, были уничтожены. Уцелевшие бежали по дороге на Янги-Базар.

Ночь застала Алайский полк в тридцати километрах от Янги-Базара. Гиссарский полк к этому времени овладел кишлаком Кафирниган, где была главная база снабжения Энвер-паши. Наша агентура сообщила, что Энвер-паша ушел на Файзабад и Оби-Гарм.

В течение восьми дней бригада полностью освободила от шаек Энвер-паши Байсунский, Юрчинский и Каратагский вилайеты, пройдя с боями сотни километров по горам и переправляясь через многоводные стремительные реки. Остатки энверовских банд рассеялись по кишлакам и занялись мелким разбоем на дорогах. Жители освобожденных вилайетоз вернулись в родные кишлаки и приступили к полевым работам. Снова многолюдными стали базары. По всем долинам разносились звуки карная[26] — это глашатаи оповещали население о полном разгроме Энвер-паши.

В то время как у нас не хватало кавалерийских частей, чтобы одновременно с преследованием главных сил Энвера вести операции против Ибрагим-бека; ожи-давшего разгрома своего политического соперника, правая колонна, выполняя приказ Какурина, медленно продвигалась вдоль границы, не оказывая на противника серьезного давления. Этим и воспользовался Ибрагим-бек. В освобожденных от банд Энвера районах появились многочисленные шайки локайских басмачей.

Первые бои с Ибрагим-беком

Трудовое население Восточной Бухары с каждым днем все больше убеждалось, что только Советская власть способна разрешить национальные и политические противоречия.

Несколько дней отдыха, который получили бойцы бригады, были хорошо использованы политработниками. В Дюшамбе начал работать вышедший из подполья ревком. Первым делом взялись за очистку города. Красноармейцы бригады выходили вместе с населением на организованные ревкомом субботники: вывозили мусор, чистили арыки, ремонтировали дороги.

Общение с населением позволяло политбойцам в непринужденных беседах разоблачать фальшь и лицемерие руководителей басмаческого движения. Помню одйн разговор, невзначай подслушанный мною. Я сидел в чайхане. Рядом несколько бойцов и группа местных дехкан чистили арык. Занятый своими мыслями, я сначала не слышал, о чем они говорили. Но вот красноармеец узбек с силой опустил кетмень и, выпрямившись, громко сказал:.

— У нас в бригаде все равные — узбек, таджик, киргиз, русский. Одной семьей живем, из одного котла плов кушаем. Почему такого у басмачей нет?..

Вопрос был поставлен остро, и все, побросав работу, с интересом ожидали, как он на него ответит. Красноармеец продолжал:

— Энвер говорит: «Я за ислам», Ибрагим-бек говорит: «Я за ислам», а между собой, как шакалы, дерутся, дехкан грабят, землю не дают, воду отбирают. Как это можно?..

Этот разговор запал мне в память потому, что сразу после разгрома Энвера активизировал свою бандитскую деятельность Ибрагим-бек. Он ожидал момента, когда потерпевший поражение Энвер сойдет с арены, с тем чтобы провозгласить себя главой «газо» и наместником пророка. Муллы в своих молитвах уже взывали к Ибрагиму как к защитнику правоверных. А между тем под клинками банд этого «защитника» лилась кровь мусульман.

В тот же день вечером ко мне привели янги-базарского аксакала Доны из племени марка. Я знал его по прошлогоднему походу. Это был преданный своему народу человек, смелый и честный. Он сообщил, что в Янги-Базаре стало невозможно жить.

Янги-Базар стоял на пересечении дорог Каратегин — Дюшамбе и Локай — Дюшамбе. Банды Ибрагим-бека сожгли мост через Кафирниган, чтобы помешать отрядам Красной Армии проникнуть в Янги-Базар и окрестные кишлаки. Чувствуя себя в безопасности, басмачи жестоко расправлялись с населением.

— Каждый день приходит новая банда, — рассказывал Доны. — Курбаши берут баранов, рис, фураж. Люди стали совсем нищими. Дети умирают от голода. Непокорных бьют камчой на базарной площади.

Пробираясь в Дюшамбе, Доны рисковал жизнью. Вернуться в Янги-Базар он больше не мог — там его ожидала неизбежная смерть. Посоветовавшись с комиссаром бригады Ратниковым, я решил оставить Доны при штабе в качестве проводника.