Туркестанцы

Севрюгов вполне подходил для дела, которое я задумал. В этом я убедился, когда он явился ко мне вечером. Прежде чем сказать ему, зачем я его вызвал, я решил проверить, хорошо ли знает он местные условия и правильно ли разбирается в происходящих событиях. С этой целью я попросил его рассказать об операциях 82-го кавалерийского полка во время январского восстания.

17 октября 1923 года IV Всехорезмский курултай провозгласил Хорезм Советской Социалистической Республикой. Но пришедшая к власти молодая Коммунистическая партия Хорезма не смогла закрыть доступ в свои ряды бывшим младохивинцам. Неопытность молодых партийных работников, малочисленность и политическая незрелость национального пролетариата, а также засоренность рядов партии националистами привели к грубым политическим ошибкам. Так, например, мелкие торговцы и бедные дехкане облагались налогами наравне с крупными коммерческими предприятиями и богатыми землевладельцами. Обложение налогом всей без исключения земли, без учета состояния дехканских хозяйств, приводило бедняков к разорению. К тому же отдельные представители местных органов власти оскорбляли религиозные чувства населения, воспитанного на шариате и адате: запрещали женщинам узбечкам носить паранджу, запрещали населению справлять курбан-байрам и так далее.

В узбекской части Хорезма, в таких отдаленных от центра районах, как Хазарасп, Янги-Арык, Питняк, Ханки, где жили Мадраим-бай (бывший ханский аксакал, а затем член правительства ХНСР при младохивинцах), Джумбай-хан (крупный торговец скотом), Сапар-Косе (бывший ханский ишан), духовенству и крупным землевладельцам удалось поднять восстание.

Этим воспользовался Джунаид-хан. Остатки его разгромленных отрядов отсиживались в песках КараКум. Мятежные узбекские баи прибыли в ставку Джунаида у колодца Палчыклы с предложением возглавить восстание. Джунаид-хан согласился и во главе нескольких сотен всадников вышел из песков. В начале 1924 года к восстанию примкнули банды узбекских баев Шакир-Бала и Садуллы-Бала. Банды Джунаид-хана к этому времени уже насчитывали несколько тысяч человек, и он решил идти на Хиву, рассчитывая, что к нему присоединятся трудящиеся туркмены и узбеки, обиженные несправедливым налогом. Но этого не случилось. Идеи Советской власти пустили глубокие корни. Дехкане и мелкие ремесленники хорошо помнили кровавую диктатуру Джунаида и больше не хотели вверять ему свою судьбу.

Когда Джунаид-хан подошел к Хиве, силы его не только не возросли, а, наоборот, значительно уменьшились, так как многие бедняки, обманом и силой собранные в шайки, по дороге разбежались. Первыми стали уходить туркменские дехкане, которые увидели, что им не по пути с главарями мятежа, мечтавшими о возврате феодальных привилегий. В бандах остались в основном узбекские баи, что ставило Джунаид-хана в затруднительное положение. Чтобы привлечь на свою сторону туркмен, он решил использовать старые «узбекско-туркменские противоречия» и с этой целью пошел на провокацию, которая дорого стоила трудящимся узбекам, вовлеченным баями в борьбу против Советской власти.

В двух километрах от Хивы, в доме Розмет-дивана, Джунаид-хан собрал совет старейшин. На этом совете он обвинил в измене узбекских главарей банд, не сумевших поднять восстание в Хиве. Некоторые из них были тут же убиты. Между узбеками и туркменами внутри банд началась резня. Однако эта резня, спровоцированная Джунаидом, не прибавила ему популярности среди туркменских племен. Воспитанное среди трудовых масс узбеков и туркмен годами революционной борьбы классовое самосознание оказалось сильнее искусственно разжигаемой национальной вражды.

6 января 1924 года по решению Среднеазиатского Бюро ЦК РКП (б) Реввоенсовет Туркестанского фронта направил в Хиву советские войска, чтобы прекратить резню и одновременно покончить с контрреволюционным восстанием узбекских и туркменских баев.

22 января один из старейших и заслуженных полков Красной Армии — 82-й кавалерийский Актюбинский полк (бывший 4-й полк 8-й отдельной Туркестанской кавалерийской бригады) прибыл из Ферганы в Чарджуй и отсюда выступил на Хиву.

Полку пришлось совершить 600-километровый марш по размытой непрерывными дождями дороге, без обозов, когда по пути не было продовольственных баз. Но бойцы и командиры понимали, что их прихода ждут в Хиве, что ее героические защитники расходуют последние патроны и доедают последние запасы продо-вольствия. Полк шел, не останавливаясь на ночлег, делая лишь короткие привалы, чтобы покормить лошадей.

На четвертый день марша начались стычки с противником. Силы басмачей к этому времени распались на две группировки: узбекскую, базировавшуюся на оазис, и туркменские банды Джунаид-хана.

Узнав о приближении 82-го кавалерийского полка, Джунаид-хан 28 января стал отходить в пески КараКум. Таким образом, одно лишь появление частей Красной Армии положило конец спровоцированной Джунаидом резне.