Turning against the self

Анни проводит Лиззи до места, куда она ходит на курсы — нужно много знать, не хочется быть скучной — чтобы поступить в институт (литературный). Это не лиззино желание — курсы. Она так ненапряжно (для неё самой) угождает родителям, ведь они не против выбора дочери — полумёртвые специальности и специализации, "профессии" с непросматривающимся будущим, наверное, вообще без будущего, обычное явление — конфликт поколений, располюсованность интересов и ориентиров, конечно, если в принципе есть то или другое. Лиззи беспринципна, Анни рядом с ней (да или сама по себе) становится такой же. Цыгане на рояле не играют — Лиззи и не собирается делать сверх, делать то, что не нравится, Лиззи уверена в своих силах, а пределов не существует. Опаздывать нежелательно, Анни отлипнуть сама не может, они стоят перед входом в здание, спрятавшись за колонну (стереотип из Парижа или Рима), у Лиззи три этажа — около двух минут, если пешком и не торопясь,

Изменять Па не собирался — не то чтобы не то тело или не тот возраст — ему было интересно, как глубоко нырнёт женщина, один слой шампанского — и спешить уже некуда, второй слой — похоть — всё-таки заставляет двигаться, густо смазанные дырки тоже состариваются, ебут их или нет, ну да, разговор и эксгибиционизм лучше секса, лучше послеобеденного отсоса в машине, ты такая красивая, ты такая сексуальная, сначала ебёшь словами, тихонько подрачивая сквозь ткань штанов, а потом расстёгиваешь ширинку в общественном туалете — сука, сука, блядь, пизда голимая — упираешь кулак в плитку с написанным на ней номером и пометкой "отсос парням", яростно дрочишь на её отказ, спускаешь прямо в бачок без крышки, бумаги нет, суёшь склизкий хуй в трусы и застёгиваешься. В парке над общественным туалетом много причин для яростной дрочки. Па не изменяет — ни разу этого не делал и начинать не будет. Это не о нём и не для него, Ма как-то высказывала идею о второй девушке, но в реальности ничего не произошло — только в её протекающих снах.

Ма нашла себе работу, буквально выпросила — ой как не по себе, когда кто-то работает, а Ма такая беспечная, такая бесцветная зимой и летом восседает своей небольшой задницей в уютном глубоком кресле, попивая кофе или простую воду без газа, подбивает столбцы и строчки — это же так легко, что там, работой и не кажется — так, слабое увлечение, проходящее со сменой дня. Ма обесценивает свою работу, только иногда, когда усталость блестит жирной кожей на лбу и голове, она может себе признаться, что чего-то стоит, что она не лишняя в команде. Ненужность убивает людей и покрепче Ма.

лифта нет, ступени широкие и слегка покатые от прошедшегося по ним времени, как бы Лиззи не хотела уйти уже, у неё есть потребность тоже быть нужной, как она нужна Анни. Лиззи проявляет это не так открыто, не так явно — Анни для понимания хватает деталей. Всего-то — до завтра, но значит это, что вечер пройдёт впустую, как будто раньше не было таких одиноких вечеров — у обеих. Анни удерживает коленку Лиззи между ног, трётся об неё сухой пиздой, волосами по грубоватой коже, Лиззи нравится, ох как нравится, время теперь поджимает, зажимает покрепче анниных ног, Лиззи вырывается, шшшш и ччшш, целует Анни в клитор, в ухо, в губы, до вечера и до ночи — моя любимая — будем прилежными девочками, хихихи, девочками. Анни поправляет рюкзак, смущаясь и улыбаясь, у неё есть лиззины фото — где всей Лиззи не видно — до вечера достаточно, до ночи — моя любимая.

Яуза течёт как обычно, руки в карманах, так шаги медленнее, а быстрее и не нужно на набережной, из-под грязи сочится вода — какой-то видимый её слой, Па сгорбился, вытягивает нитки из швов, комкает, скатывает в шарики, выбрасывает и снова засовывает руку в карман. Пыль и выхлопы — Па не ощущает, но видит в воздухе, бегуны и велосипедисты дышат активнее, заниматься спортом в маске —? Одрябшее тело женщины из парка, два валика на животе, обвисшие бицепсы, ей идёт её возраст — Па придирается, она была надоедлива — вот и всё, в другой жизни она ищет партнёров младше или консервативно отказывается от отсоса в машине? А от отсоса дома, после намайонезненных салатов, после вина из картонной упаковки, губы напомажены, жёсткий вечерний макияж, туфли со стеклянными украшениями — да всё как у многих других — платье с вырезом, она стирает с губ помаду, он расстёгивает брюки и достаёт немытый хуй, она знает, что делать, бьётся затылком об стол, опрокидывая бокалы с вином на скатерть, он отвлекается, отодвигает стол и эрекция пропадает. Он держит её голову и пытается выебать в рот, ей нечего сосать — как мокрой бумаги в рот положили, она вырывается, он даёт ей подзатыльник и идёт в туалет, громко матерясь и обвиняя её во всём. Она поправляет волосы и наливает ещё вина, растерянно осматривая комнату. Па сам себе кивает головой, именно так эту женщину и представляя.