Турнир

Я часто вспоминал факторию, старых сослуживцев, и мне их не хватало. Даже Ноздрина. Каково ему пришлось там, в лесной глуши, когда нагрянули контуровские эмиссары? Тяжкий выпал рогатому жребий. А Горгот? В сущности — добрый малый. Просто решил не упустить своего и лишился доверия. Когда я вспоминал Зайца, мои губы невольно сжимались от злости на самого себя. Какой я болван! Где вы теперь, мои товарищи? Не знаю, доведется ли нам снова встретиться. Овиумская карма словно водоворот, крутит живые существа и тащит в новые неведомые омуты.

Узлы, что мы перли на себе, были сплошь наполнены ценными обменными предметами: самоцветными каменьями и очищенным в горнах мифрилом. К счастью, в Корентине оказался банк, который содержало многочисленное семейство якш. Очень милые люди. Ну и что с того, что они человеческим мясом питаются? Махор демонстративно кривил физиономию от обслуживающего нас молодого парня, но по мне, так это — чистой воды предрассудки. Мало ли кто в чей рацион входит? Овцы и курицы тоже, может быть, в претензиях к расе разумных, но у выдвиженца на должность агнца мнения обычно не спрашивают. К собственности принца мне, с его согласия, удалось прибавить и свою коробочку с накопленными деньгами. Да, конечно, кому то покажется смешным такая мелкая жадность, зато я перестал трястись от страха за свои сбережения.

Сгрузив в хранилище почти все наши сокровища, мы вздохнули спокойно. Постоялые дворы не пользуются непогрешимой репутацией в плане сохранности личных вещей клиентов. В наших поясных кошелях и так остались бренчать несколько слитков истинного серебра, да по десятку драгоценных камней. Огромное богатство даже для среднего вельможи. Так что денег у нас хватало. И я без зазрений совести отдал перекупщикам высокую цену за билеты для всей компании на самых лучших рядах арены. Посередине, около прохода. В спину нас будет подпирать стенка, огораживающая персональные ложи, и она же закроет хотя бы от части зрителей моего повелителя. Дилморон категорически возжелал посетить все бои до единого. Риск? Наверное. Наследник сказал, что опасности для его жизни нет, ее на стадионе даже меньше, чем в гостинице или на улицах города. Ему виднее. Дилморон готовил фишки для своей игры. Я понимал это. Накануне открытия прошла торжественная жеребьевка с театральным представлением. Перед стадионом на деревянном щите вывесили сетку турнира, но она мало о чем могла сказать — пары, стрелки, пары. Скорей бы Махор вылетел, что ли. До Подземелья осталось совсем немного.

И настал час всеобщего праздника и воинской потехи. Трибуны заполнились еще с рассвета. Над секторами зрителей свои позиции заняли грозные стражники — Личи Силы, царственные мертвецы из Некрополиса. Их короны сверкали золотом, под зубцами вместо лиц бесновалось темно — зеленое пламя. В руках Личи держали глянцевые посохи, украшенные в навершиях рубинами и опалами.

На арену медленно выехали герольды в развевающихся от ветра пурпурных плащах. Посреди кавалькады празднично одетых всадников, верхом на огромном бледном коне гарцевал маршал турнира — рыцарь Смерти в глухом шлеме с хищным наличником. Звонко протрубили горны. Распахнулись ворота подтрибунных помещений, и на ристалище начали выходить участники. Перед каждым хоббиты — банереты несли вымпелы с гербом и девизом. Бойцы выстроились цепочкой, образовав что — то вроде кольца оцепления вокруг маршала. Зрители вопили и свистели, кто во что горазд. Гладиаторы поприветствовали публику потрясанием оружия и тем самым вызвали еще больший шквал восторга, от которого, казалось, просто взорвутся барабанные перепонки. Махор стоял среди шеренги претендентов, и на его губах блуждала усмешка. Рядом наемный полурослик изо всех сил удерживал играющее от дуновений воздуха древко знамени. На ярко — синем фоне его полотнища плыло двухпалубное парусное судно, а ниже красовался девиз: «Omnes veru», что в переводе означало «На все наплевать». Текст выдумал сам Махор, а образованная Ниама перевела изречения баркидца на какой — то мертвый язык ее исконно родных мест. Опять эта пресловутая Реальность? Хм.

Сбоку от Махора болельщиков величественными жестами поощрял какой — то крестоносец из Желтка. Я видел, как баркидец тронул того за плечо и что — то спросил. Судя по характерному жесту — закурить. Конкурент глянул на нашего парня, как на сумасшедшего, и на всякий случай отодвинулся подальше.

Маршал сделал знак трибунам, и многоголосый ор слегка поубавил громкости. Дождавшись, когда оживление примет пристойный характер, он заговорил. Глухой голос распорядителя турнира (рыцарь Тьмы так и не пожелал поднять забрало шлема) гремел надо всеми нами:

— Участники и устроители турнира «Клинок Овиума» приветствуют достопочтенную публику, собравшуюся в Корентинском Пантеоне Славы на небывалое зрелище! В этот день на его ступени взошли лучшие сыны локации, чтобы испытать в ратном противоборстве силу своих клинков. Право открыть состязание предоставляется Холодному герцогу Некрополиса — Вокиалу Буревестнику!