Турнир четырех стихий

– Слышишь эти восторженные крики благодарных зрителей? Им плевать на то, как ты себя сейчас чувствуешь, главное для болельщиков – это захватывающее, динамичное шоу. Я знаю, что каждый из них думает: «То, что эта деревенская команда слабаков прошла так далеко, – ошибка». И судя по лицам членов твоей команды, твое поведение причиняет им страдания. Тебе не кажется, что все происходящее нелогично? Ты в любом случае проиграешь, так зачем же терпеть, зачем заставлять своих ребят мучиться? К тому же сейчас на твоей стороне нет ни одного человека. Все думают, что ты шарлатан, обманщик. На твоем месте должен быть кто-то другой, гораздо сильнее. Ведь сдаться – это так просто, не так ли?

Родерик поднял на него взгляд, полный ярости. Клай, ехидно усмехнувшись, спросил:

– Почему ты молчишь?

– Тебе бы не помешало провести сутки на поле, убирая урожай, – хрипло проговорил Родерик. – Если бы ты переживал о том, как прокормить себя и свою семью, ты бы не задавал такие вопросы. Все это – от праздной жизни. Сдаться и тем самым признать твою правоту? Не в этой жизни, парень.

– Понятно, – кивнул Клай, палка исчезла из его рук, он подошел к Родерику и сдавил его сломанную руку. – Я хотел закончить этот матч пораньше, но передумал. Пусть игра продолжается часика, скажем, два. Ты окончательно убьешь свою руку и уже никогда не сможешь применить магию. Как тебе такая перспектива?

Лицо Родерика осталось невозмутимым.

Клай опять ударил его, на этот раз не магической каменной палкой, а собственным кулаком. Костяшки пальцев врезались в челюсть Родерика, и его голова мотнулась вбок. Потом последовали мощные пинки ботинком в бедро, в живот, в лицо. Рот Родерика наполнился кровью. Если он сейчас потеряет сознание, матч сразу закончится победой противников, невзирая на то, что их капитан применял физическую силу, а не магию.

Клай наклонился, рывком поставил Родерика на ноги и, тяжело дыша, спросил:

– Почему ты не только не нападаешь, но даже не защищаешься, если не собирался сдаваться?.. После твоих вчерашних слов я ждал, ну не знаю… чего-то необычного. Если ты на самом деле блефовал – я разочарован.

Родерик продолжал молчать, прожигая противника ледяным взглядом через щели опухших от побоев глаз.

– Неужели победа этого стоит? – скривился Клай. – Даже мы не так наивны и знаем, что Турнир нам не выиграть. С командами, где капитаны из Великой пятерки, нам не справиться. Так почему бы вам, ребята, не сдаться сейчас? Мы не такие жестокие, как ты думаешь, просто отползи в сторону, и эта игра закончится.

Родерик не сказал ни слова.

– Опять ничего не ответишь?.. Ну, ничего, твой взгляд говорит за тебя.

Клай опять с силой пнул обессиленного противника. Увидев, что реакции нет, он стал бить не останавливаясь. Родерику оставалось только терпеть и ждать своего часа.

Оливер уже не мог на это смотреть. Его огонь, столкнувшись с водной стихией, постепенно разрушал оковы, но медленно, слишком медленно. Казалось, что прошла вечность, прежде чем Оливер, наконец, смог их сбросить.

– Освободи и нас! – крикнула ему Фанни.

Он бросил беглый взгляд на девушек и сухо произнес:

– Нет.

Оливер стремительно побежал в центр поля. Его маневр сразу заметили. Клай легонько кивнул Флэму, и тот метнул огненное лезвие.

Но не зря Оливер так долго тренировался, тело отреагировало быстрее мозга – он резко отпрыгнул в сторону, и пылающее лезвие пролетело мимо.

Пригнувшись, Оливер бросился на противника, сделал один ложный выпад, затем второй, стараясь его обмануть. И это удалось. Он метнул огненный кинжал, игнорируя боль в руке, но Флэм успел отскочить.

Следующие несколько минут Оливер мог делать только одно – бегать, уклоняясь от ударов.

Флэм воспользовался секундным замешательством противника, и огненное лезвие вонзилось тому в сломанную руку. Оливер был выведен из равновесия внезапной вспышкой боли. Флэм, зная это, сразу же провел новую атаку, поразив вторую руку Оливера, который прекрасно понимал, что шансов у него практически нет, но не мог себе позволить одолеть себя так легко. Издав дикий вопль, Оливер предпринял последнюю отчаянную попытку и прыгнул вверх. Огненное лезвие пролетело в сантиметре под его ступнями.

Он помчался влево и, оглянувшись, увидел, как Клай один за другим наносит удары лежащему Родерику. Вместе с острой ненавистью к противнику в Оливере пробудилось яростное нежелание признавать то, что он ничего не может сделать. И он почувствовал, как по его телу заструилась магия, сильней и свободней, чем когда-либо.

Долгое время он боялся возвращаться к своей настоящей силе. Воспоминания об одном-единственном дне, когда он потерял все, были выжжены на сердце, отпечатаны в душе. Но сейчас, в этот момент, они отошли на второй план, поглощенные чувствами, которые, он думал, больше никогда не будет испытывать. Ему впервые в жизни захотелось защитить другого человека, не себя.

Он подбежал к Флэму, норовя ухватить его за глотку, жаждая расквасить это по-юношески свежее лицо. Оливер забыл о магии, ему хотелось сразить противников их же способом – с помощью грубой физической силы.