Турнир Трех Неудачников (СИ)

И, когда фотограф наконец-то сделал снимок, а чемпионы Турнира, неподвижно стоявшие несколько минут, выдохнули и поспешили разойтись, ведьма в сером атласе, растолкав своих коллег, уже перегородила им дорогу.

— Рита Скитер, специальный корреспондент «Ежедневного Пророка», — крепко тряхнув руки чемпионов торопливыми рукопожатиями, заулыбалась ведьма. — Ну, кто из вас первым хочет открыть читателям историю своего успеха?

Чемпионы попятились назад, а Рита, поправив очки, уже щурилась в любопытстве. Не став дожидаться приглашения на интервью, девушки, не сговариваясь, одновременно толкнули вперед чемпиона Шармбатона.

— Великолепно! — обрадовалась Рита и, цепко схватив француза за локоть, потащила за собой к столику у окна.

***

Даже на обед чемпионы не вернулись. Кто-то предположил, что им раздают инструкции к первому туру, но лишь тем ученикам, в большинстве англичанам, кому посчастливилось увидеть в окно, как в замок нехотя запускают престарелую блондинку в сером блестящем костюме, было ясно — это надолго.

— А как же тайна неразглашения? — поинтересовался Альбус за обедом. — Как Шармбатон пускает посторонних?

— Нет прав препятствовать прессе, — вздохнула одна из старшекурсниц-француженок, на удивление мирно.

Скудные обеды были слишком изысканными, чтоб ими можно было наесться, и Ал, без энтузиазма плюхнув себе в тарелку салат из редьки и мидий, услышал краем уха насмешливый шепот Скорпиуса:

— Как так вообще? Чемпион Дурмстранга — девушка? Не находите поразительное стечение обстоятельств: сначала какой-то полтергейст в замке, а потом внезапно заменяют чемпиона на единственную девушку в делегации? — рассуждал Скорпиус, сидя около болгар за столом. — Не знаю, как вы, а наши, из Хогвартса, все уверены, что это заговор.

Встав из-за стола и приблизившись к другу, Ал хлопнул его по спине.

— Тем более, раз ты сам говоришь, что она не самая сильная, — продолжил Скорпиус, поддакивая бывшему чемпиону Дурмстранга. — О, Ал!

— Пойдем, поговорим, — шепнул Альбус. — В башню.

— Но сейчас обед.

— Лапши себе заваришь.

Поймав его взгляд, Скорпиус что-то ободряюще шепнул дурмстрангцам, и поднялся со стула. По лестнице, минуя бдительных гувернеров, прошли молча, и лишь закрыв за собой дверь спальни накрепко, Ал повернулся:

— Ты настраиваешь против нее ее же делегацию.

— Я? — возмутился Скорпиус. — Нет.

— Да.

— Ну ладно, да. И что?

Глядя в его невозмутимое лицо, Ал не мог не возмутиться.

— Это подло, Скорпиус. Одно дело твои шутейки и выходки, но сознательно уничтожать самооценку человека, девушки!

Скорпиус скрестил руки на груди и присел на кровать.

— Послушай меня, Альбус Северус Поттер, — медленным наставительным тоном произнес он. — Да, я намерен дискредитировать Раду Илич. И шармбатонца тоже. И сделать Доминик чемпионом, что логично. Когда я говорил, что нужно дружить против кого-то — это херня, потому что здесь все соперники, каждый тащит своего. Я не буду вставлять палки в колеса никому, но если есть возможность чуть толкнуть кого-нибудь, я это сделаю. Тем более, что и мадам Максим, и, я уверен, Харфанг, уже чертят своим чемпионам план действий. МакГонагалл скорее разрешит мне сжечь Шармбатон, чем нарушит правила и будет помогать Доминик. Скажи, разве это честно? Доминик одна против двух чемпионов, которым будут все сливать?

— Доминик просила тебя о помощи?

— Нет, и не попросила бы никогда. Она же сильная и независимая валькирия. Я хочу, чтоб она выиграла Турнир. Но сама она, давай говорить честно, не вытянет.

— Тогда чем ты лучше Харфанга? Который тоже сомневался в своем чемпионе настолько, что рискнул его заменить?

— Я не осуждаю Харфанга, — запротестовал Скорпиус. — А понимаю его, я бы тоже так сделал на его месте. А то, что я наговорил ему о правилах, о честной игре — чушь, мне просто нужно было чем-то шантажировать его. Поэтому, Ал, не надо учить меня быть милым, не надо играть в международную дружбу — я могу задавить Раду Илич, и я ее задавлю. Болгары устроят ей бойкот, если она справится, то молодец, если нет — ну увы, слабая значит. И с французом я потом тоже что-нибудь придумаю. Я же не прошу тебя мне помогать.

Альбус упер руки в широкий подоконник.

— А тебе нормально, Скорпиус? Гнобить кого-то, настраивать против людей, унижать девушку, пусть и похожую на мужика? Нормально тебе, аристократ хренов? Это ваши там великосветские манеры? Если да, то я выбираю побыть быдлом.

— Лучше бы ты выбрал побыть личностью, — протянул Скорпиус, расстегнув верхнюю пуговицу на рубашке. — Живой взрослой личностью, а не милым старостой, у которого весь мир в розовых очках. Вот когда ты поймешь и прочувствуешь, что быть хитрым — это нужно, что быть подлым временами — это не страшно, что уметь отстоять свое и своих любым способом — это важно, вот тогда ты станешь кем-то, кого запомнят. А пока ты этого не понял и пытаешься быть добрым со всеми, ты — сын Гарри Поттера и тот парень, что всегда будет позади Скорпиуса Малфоя.

Обернувшись и взглянув на Малфоя так, словно впервые увидел, Альбус медленно уселся напротив.

— Ты меня будешь жизни учить, амеба белобрысая?