Турция старая и новая

Первый период травления Мендереса характеризовался некоторым оживлением в области экономики благодаря увеличению американской помощи. Хаотичные и бесплановые |капиталовложения на создание стратегических объектов, главным образом строительство дорог, давали работу многим тысячам безработных. Индекс промышленного производства вырос по сравнению с 1949 подом почти в два раза. Вырос также и рабочий класс: в 1949 году на государственных предприятиях было занято 223,4 тысячи рабочих, а в 1958 году — 673,3 тысячи. Однако эти вложения не имели реального финансового покрытия. Финансирование шло путем выпуска банкнот и кредитования промышленности, торговли и сельского хозяйства.

Часть буржуазии извлекала определенную спекулятивную выгоду от инфляции, как, впрочем, и из конъюнктуры, связанной с корейской войной. Однако по мере того как последствия такой бесплановой и инфляционной экономики проявлялись все ощутимее, и среди буржуазии стало расти недовольство. Вскоре турецкая валюта превратилась в одну из наименее устойчивых. При этом проведение бесплановой индустриализации не предотвратило дальнейшего ввоза промышленных товаров широкого потребления и технического оборудования, что, в свою очередь, повлекло за собой отрицательный торговый баланс и еще более усугубило инфляцию.

Порочная структура турецкой экономики была порождена в значительной степени характером западной, в первую очередь американской, «помощи». Эта помощь, весьма внушительная по цифрам (за десять лет правления Мендереса Турция получила более трех миллиардов долларов), предназначалась главным образом на военные цели (на них же предназначалось 40 процентов турецкого бюджета), а также на нужды стратегического характера и на развитие легкой промышленности. Такое распределение помощи преследовало определенную цель — удержать Турцию в состоянии экономической зависимости от западных кредиторов, чтобы они могли по-прежнему ввозить туда свои товары. По мысли американцев, Турции отводилась роль сырьевого и сельскохозяйственного придатка американских монополий.

Турецкая буржуазия была недовольна и тем, что хаотическая мендересовская индустриализация, которая так обременила экономику страны, ограничивалась главным образом государственным сектором. Мендерес построил сахарные и цементные заводы, которые называли «избирательными», потому что их построили, исходя не из экономических потребностей страны, а ради привлечения голосов будущих избирателей.

Однако больше всего были недовольны средние слои населения, и в первую очередь государственные чиновники, которые более других на своей шкуре испытали все последствия инфляции. Пожалуй, правлением Мендереса — да и то с известными колебаниями-были довольны только крестьяне, которых почти совершенно освободили в это время от налогов; они были довольны повышением цен на хлеб и тем, что поощрялось религиозное обучение.

Турецкая экономика шла к банкротству. Она не могла выдержать двойного напряжения: увеличения расходов на военные нужды и стремительного обогащения маленькой кучки капиталистов и помещиков. Чтобы предотвратить кризисную ситуацию в стране, западные державы предоставили Турции дополнительные кредиты (так называемые стабилизационные займы на сумму триста пятьдесят девять миллионов долларов). На какой-то весьма короткий срок такая мера приостановила инфляцию и стабилизировала турецкую валюту. Эта продиктованная Западом дефляционная политика еще более ухудшила и без того тяжелое положение трудящихся масс. Цены выросли, а заработная плата оставалась прежней. (По статистическим данным, в 1950–1959 годах прожиточный минимум вырос в четыре раза, а заработная плата, которая и так была весьма невысока, поднялась лишь на 20 процентов). Катастрофическое экономическое положение усугубило, кроме того, и падение мировых цен на хром, основное турецкое сырье. Весьма ощутимо давала о себе знать также продажность мендересовской бюрократии, которая присваивала себе значительные суммы из общественных фондов, а также ее неспособность к руководству экономикой… А как известно, «рыба тухнет с головы»… Министра иностранных дел (тогда им был Зорлу) называли, например, «господином десять процентов», потому что он клал себе в карман десять процентов от всех иностранных кредитов. Правда, он заплатил за это потом веревкой на шее… В результате, государственная казна была пуста, а дефицит бюджета составлял полмиллиарда турецких лир.