Турция старая и новая

Помещикам — особенно в восточных вилайетах, — которые владеют нередко несколькими деревнями, ничего не стоит иметь такие гаремы. Крестьяне, даже зажиточные, должны довольствоваться меньшими. «Джумхуриет» в феврале 1967 года опубликовала репортаж о гареме семидесятилетнего богатого крестьянина Сари Али Ышыклара в окрестностях Адапазары, недалеко от Стамбула. Его скромнейший гарем насчитывает всего 8 жен; у него 34 ребенка, и вместе с внуками вся семья насчитывает 130 человек. Самой младшей жене — 25 лет. И здесь царит полнейшая гармония. Слова счастливого мужа «Мы живем, как розочки» автор репортажа Иылмаз Четинер вынес в заголовок. Он ссылается на беседу с самим Сари Али и его соседями в местной кофейне, где, как он пишет, «зимой можно встретить веек деревенских мужчин, молодых и старых, которые с утра до вечера дуются в карты».

Конечно, описанная в данном репортаже семья не является типичной, она, скорее, исключение. Как рассказывает Сари Али, у него много земли (фруктовые сады и ореховые плантации), а земля в тех местах плодородная и приносит богатые урожаи. Автор репортажа особенно подчеркивает тот факт, что влечение Сари Али к многоженству имеет экономическую основу. Расчет очень простой. Одно ореховое дерево приносит ему ежегодно 80–90 тысяч турецких лир дохода. На содержание всех жен и детей, вместе взятых, Сари Али — а он щедрый муж и щедрый отец — тратит всего 40–50 тысяч турецких лир. И какой бы высокой не была сумма «башлыка», выплаченная им за жену, она давно сполна оплачена.

На мой взгляд, интересен уклад этой полигамной Семьи: каждая жена живет отдельно, в собственном помещении, а собираются они вместе, с детьми и внуками, только по праздникам и во время сбора орехов, когда работают все, от мала до велика. Сари Али обходит своих жен по очереди. На вопрос корреспондента, не испытывает ли он неудобства, оказываясь каждую ночь в другой постели, Сари удивленно воскликнул: «Да почему? Жены-то все мои!» Кажется, жены действительно не ревнуют друг к другу… Единственно, чем они могут похвастаться одна перед другой, — это количеством детей. Муж обходится со всеми одинаково, всем дарит одинаковые подарки, никого не выделяет.

На первой жене Фатьме Сари Али женился, когда ему было 18 лет. Это считается нормальным и сегодня: в деревнях парни женятся в 16–22 года, а девушки выходят замуж — в 14–18 лет. Ко времени вступления» в силу нового гражданского кодекса у Сари Али было три жены. Новый кодекс не аннулировал многоженства, поскольку закон обратной силы не имеет. Все последующие браки он заключал по религиозным правилам, и сделал так, что все его дети были признаны законными…

При таком широко распространенном многоженстве, особенно в деревнях, возникает целый ряд юридических проблем. Республиканская Турция признает браки только гражданские. Значит, со всей остротой встает проблема признания законными внебрачных детей наравне с рожденными в браке, поскольку в Турции весьма ощутима разница в правовом статусе законных и внебрачных детей. Случалось, отец, чтобы зарегистрировать всех своих детей, приписывал их первой жене, но это приводило к курьезам из-за возраста ребенка и матери… Другие же отцы вовсе не регистрируют детей… Но, чтобы статистические данные о населении Турции с его высоким естественным приростом не расходились с фактическим положением вещей, турецкий меджлис каждые несколько лет принимает решения о признании законными всех детей, которые родились за этот период от религиозных браков, и выдаче им нормальных метрик.

Законы жизни оказались, таким образом, сильнее законов официальных. И это понятно. Переломить силу традиций всего за несколько десятков лет и ввести новые нормы быта невозможно, если им не сопутствуют реформы социальные.

Анатолийская крестьянка не очень-то знакома с правами, которыми ее наделил новый гражданский кодекс, поскольку она чаще всего неграмотна. Для нее есть только одна власть — власть мужчины, который ее эксплуатирует как даровую рабочую силу. Сначала это отец, потом муж, а в случае смерти мужа — очень часто его брат, за которого ее по обычаю выдают замуж. Поэтому случаи, когда безусые юнцы женятся на вдовах много старше их, в Турции весьма нередки.

По официальной статистике, в 1927 году среди турчанок было 92,2 процента неграмотных, в 1935 — 89,9 процента, в 1955 — 74 процента. Крестьяне вообще не очень охотно посылают девочек в школу даже там, где она существует. На конгрессе Общества охраны прав женщины в декабре 1966 года профессор Велиде-оглу рассказал о своей беседе с крестьянином из-под Анкары, который после двух лет обучения забрал свою дочь из школы. «Если бы училась дальше, — говорил он, — не позволила бы себя бить, и как жена потом ничего бы не стоила. Если женщина не боится кулака, то и работать не приучится». Профессор также подчеркнул, что турецкие женщины постепенно теряют права, данные им Ататюрком. «Мы хотим, чтобы права женщин были не просто записаны на бумаге, а чтобы они пользовались ими в жизни».