Турухтанные острова

Нет, Марина Валентиновна не считала свою жизнь несложившейся. Она вырастила дочь. Та окончила университет. Вышла замуж. У Марины Валентиновны теперь прекрасный внучек.

При воспоминании о внуке она, не замечая этого, непроизвольно выпрямилась и пошла быстрее, представляя, как внук сейчас выскочит из комнаты в коридор ей навстречу: «Бабушка пришла! Бабушка!»

«Нет, мы все-таки, наверное, другие люди», — тут же подумала она, вспомнив, как внук каждый раз при встрече обхватывал за колени и мать, и отца, а чтобы он так же поступил с бабушкой, не бывало. Хотя она его безумно любила. Но дети интуитивно улавливают что-то, что не улавливают взрослые, которые, к сожалению, часто друг друга не понимают.

Например, дочь и зять так и не поняли, зачем она работает над докторской диссертацией. Дочка часто удивленно спрашивала:

— Зачем это тебе нужно? Через пару лет уйдешь на пенсию, едва успев защититься. Никакой материальной выгоды от нее не получишь. Неужели для тебя важно, чтобы при проводах на пенсию говорили: «Какая выдающаяся, умная, полгода назад защитила докторскую диссертацию», в душе-то при этом думая: «Какая сумасбродная, взбалмошная старуха! До предпенсионных дней не могла угомониться!»

На такие речи Марина Валентиновна никогда не отвечала. Да что скажешь?.. Разве объяснишь?!

И уж совсем поразил ее сегодня внук: он выбежал в коридор и обхватил за колени: «Бабушка!»

Сама не приученная к ласке, она растерялась: хотела его приласкать, погладила по голове, но это получилось так неловко.

«Надо завтра непременно направить Мазурова к новому инженеру…»

7

Марина Валентиновна о Полуянове не забыла:

— Ян Александрович, сейчас к вам подойдет техник, о котором мы с вами вчера говорили.

И он пришел.

Зазвонил телефон. Полуянов снял трубку. Спрашивали склад комплектации. Отвлекшись, Ян не слышал, как открылась дверь. Когда обернулся, Мазуров находился от него метрах в трех. Он шел… на руках.

Так дошел до середины комнаты, развернулся и двинулся на Полуянова. Остановившись напротив, встал как положено и сказал:

— Здорово, отец-командир!.. Подожди, почищу руки… Слушаю.

Был он в клетчатой рубашке-ковбойке, рукава засучены. И весь в веснушках. Словно забрызган ими — и крупными, похожими на кляксы, и совсем крохотными. По лицу, по рукам, по груди. Уши в веснушках. Волосы темно-русые, подстрижены под ерша, жесткие. Их так и хотелось потрогать. Очевидно, такое же желание возникало и у остальных. Гражданка Волкова положила на них канцелярскую скрепку, прижала и резко дернула руку. Скрепка на сантиметр взлетела вверх.

— Электротехнический кончил, отец? — спросил Митя у Полуянова. — Какой факультет? Быка знаешь?.. А Тюрю? Все наши альпинисты. Я тоже учился в этом же институте, в группе «эр». В прошлом году вышибли.

— За что? — удивился Полуянов.

— С преддипломной практики рванул на-гора. На год исключили условно. Теперь тут вкалываю.

Он говорил это, глядя на Полуянова такими добрыми и доверчивыми глазами, словно дружил с ним с детства.

Есть такие счастливые люди, которые в любом новом обществе чувствуют себя легко, непринужденно.

— Так-с, слушаю, отец родной. Весь внимание.

— Вам читали что-нибудь про элементы «чибисы»?

— Чи бис его знает!.. Погоди минутку, отвлекусь. Светка, Светка, ты кого ищешь? Не меня? — обратился он к девушке лет восемнадцати, вошедшей в комнату.

— Нет, не тебя, — улыбнулась та, проходя мимо.

— А жаль!.. Слушаю, отец. Весь внимание!

Все то время, пока Полуянов объяснял по схеме построения синхронизатора, Мазуров кивал головой, давая понять, что ему все ясно. Полуянов угадывал это и по его лицу.

Часто бывает так, что человек слушает и согласно кивает, но, однако, не улавливает ни бельмеса. Уцепился за что-то мыслью — и ни с места. А Мазуров словно бежал где-то рядом, заведомо зная, о чем речь будет впереди.

Когда Полуянов умолк, Мазуров кивнул:

— Ит ис клин! Все ясно.

Из соседней комнаты послышалась музыка. Там включили репродуктор.

— Производственная гимнастика, — сказал Митя. — Желаешь помахать граблями? Мужички занимаются в двадцать второй. Нимфы — в соседней комнате. Или бежим с нами, изопьем черненького кофейку. — Он взял гражданку Волкову за руку, сунул ее руку под локоть своей: — Прыг-скок, прыг-скок! — шутливо побежал, и гражданка Волкова побежала за ним, даже не спросив Полуянова, можно ли ей сейчас отлучиться.

За стенкой слышались слова команд, передаваемых по репродуктору.

— Поставим ноги на уровень плеч. Так. Начинаем прыжки. Раз-два. Раз-два.

Кажется, в соседней комнате запрыгали слоны. Задребезжали стекла, и закачалась лампочка. Там прыгали «нимфы».

В дверь заглянул Мазуров.

— Шеф, можно тебя на минутку?

Следом за ним Полуянов быстро вошел в одну из комнат лаборатории. Ничего не ожидая, сделал первый шаг, и вдруг большой фанерный шкаф, стоящий рядом возле стены, покачнулся и начал падать на него. Развернувшись, Ян резко прижал шкаф к стене. В комнате рассмеялись. Там стояли Волкова, Митя и еще два сотрудника.

— Испытатель психики, — сказал Мазуров.