Турухтанные острова

У шкафа не было двух передних ножек. Поэтому он стоял проводом привязанный к гвоздю, вбитому в стену. Но провод Митей был выбран такой длины, что шкаф начинал падать и замирал под углом в сорок пять градусов.

— Света, Света, зайди к нам в комнату, — попросил по телефону Мазуров.

Уже знакомая Полуянову девушка вбежала, словно впорхнула И тут же, громко вскрикнув, присела, испуганно закрыв голову руками. Эффект был непередаваемый. А Митя уже звал кого-то другого:

— Агашкина, Агашкина!..

В этой веселой суматохе никто не расслышал в коридоре гулкие, четкие шаги. Дверь отворилась, и в комнату вошла Головань. Шкаф покачнулся и угрожающе начал падать на нее. Но Марина Валентиновна не присела, не закрылась, она так глянула на шкаф, что тот замер.

— Ян Александрович, когда кончите играть, зайдите на рабочее место. Я вас там жду.

Все стояли растерянные. Ян покраснел как мальчишка.

Когда он вернулся в свою комнату, Марина Валентиновна пыталась включить макет. Полуянов стал помогать ей, но она старалась все сделать сама и только мешала ему. Особенно, когда начали производить замеры. При печатном монтаже выполнить это не просто. К тому же отвлекали телефонные звонки. При каждом из них Марина Валентиновна замирала, ждала. Ныркова и Перехватова, тоже находившиеся в комнате, поочередно снимали трубку.

— Вас.

Головань шла к телефону, порывисто брала трубку.

— Слушаю… По этому вопросу обратитесь, пожалуйста, к моему заместителю Мартыну Ивановичу. Уж обращались?.. Обратитесь еще раз. — При этом она нетерпеливо смотрела на макет. — К сожалений, больше я вам ничем помочь не могу.

Но один из звонивших оказался особенно настырным. Через некоторое время после звонка к Марине Валентиновне пришел сам Мартын Иванович, молча стал позади, чтоб не мешать, не перебивать своими вопросами, и стоял, только тихо покашливая.

— Что у вас, Мартын Иванович? — наконец спросила Марина Валентиновна, которая все время видела, что он стоит рядом.

— Звонили из планового отдела, опять какие-то неполадки с квартальным отчетом по изделию «Ладога».

— Вот вы и разберитесь в этом.

Мартын Иванович в раздумье постоял еще некоторое время, карандашом поскреб лысину. Ох-хо-хо!

— Что это у вас? — шепотком спросил Полуянова, опасаясь отвлечь Марину Валентиновну. Глазами указал на макет.

— «Чибисы».

— Что-что?

— «Чибисы».

В большой конторской тетради, прихваченной с собой, Мартын Иванович на свободной странице записал крупными буквами: ЧИ-БИ-СЫ.

8

А важной домашней новостью, которая ждала Антона Васильевича по приезде, являлось то, что он скоро станет дедушкой. На мыс Шаман за полгода пришло всего два письма. Правда, Екатерина Степановна утверждала, что послала значительно больше и они затерялись где-нибудь в дороге. В одном из них она делала определенный намек Антону Васильевичу. Но скорее всего, именно то письмо он и не получил или на этот намек просто не обратил внимания.

— Ты, конечно, не могла сказать конкретнее, — сделал замечание жене Антон Васильевич. — Как всегда, всякая лирика.

— Это твои письма как чудовищные циркуляры, — обиделась Екатерина Степановна. — Даже в молодости были ужасными, а теперь и не говорю. Пункт первый: твое письмо получил. Пункт второй: жив и здоров. Пункт третий: погода хорошая. Пункт шестнадцатый: ботинки починил. Целую.

Но как бы там ни произошло, а теперь, как говорится, «факт был налицо». Антон Васильевич и обрадовался, и встревожился одновременно.

— Не понимаю, что вы сидите! — учинил он выговор Екатерине Степановне. — Ей срочно надо выехать куда-нибудь за город, на воздух. Позднее и захочешь, да не сможешь!

Дачу сняли в Лисьем Носу. Комнату и веранду. Веранда была светлая, просторная, на ней стояли диван и телевизор. Комната же казалась маленькой, настолько была загромождена вещами. Зимой в ней жила старушка, хозяйка дома. Вдоль стен стояли металлическая кровать с никелированными шариками, шкаф «Ждановец», самодельная этажерка — в послевоенные годы такие продавали на рынке, — тумбочка, на ней электропроигрыватель, покрытый вышитой салфеткой.

— Пользуйтесь всем, — сказала хозяйка. — Книжки берите, проигрыватель включайте — не спрашивайте. Когда захотите. Тут пластинок целая гора.

В воскресенье Антон Васильевич электричкой перевез все вещи. Для этого пришлось съездить трижды. Тяпа ему, конечно, не помогал. Оказался занят. Оправдывая мужа, дочка говорила:

— Папа, как ты не понимаешь, это же — кино! У них такая специфика. Если тебе и кажется порой, что он ничего не делает, то это лишь внешнее впечатление. Мозг у него постоянно активно работает. Это же не детали на токарном станке точить, когда руки заняты, а мозг свободен. Тут постоянное напряжение.

На это Антон Васильевич не отвечал, но думал: «Да, конечно, но хотя бы к вечеру в воскресенье, надеюсь, Антониони мог бы съездить?»

Но «Антониони» оказался занят не только в это, но и в следующее воскресенье. Приехал лишь часа в четыре, когда Антон Васильевич его и не ждал. Зачем он теперь нужен? Все вещи перевезены.

У калитки остановилось такси. Из него, не торопясь, вылез Тяпа, обратился к выбежавшей навстречу жене: