Турухтанные острова

Даша не открывает, а отворяет, иначе это не назовешь. Дверь совершает полутур вальса, и за ней, напевая, размахивая сумочкой и тоже вальсируя, в комнату входит Даша и произносит свое неизменное, веселое и широко всем подаренное: «Здравствуйте».

«Здра-а-авствуйте!» — как конферансье со сцены, входя, произносит улыбающийся Юра Белогрудкин, и дверь вроде бы радостно похохатывает вместе с ним: «Ха-ха-ха! Чуть было не опоздал!» И он поплыл, вальяжный, свежевыбритый, в лакированных ботинках, с портфелем «дипломат». В институт проходит с портфелями только крупное начальство — директор, главный инженер, главбух да вот Юра. Как это ему удается — непонятно. Охрана его никогда не задерживает. А в портфеле у него мыло, мочалка да белье: Юра собрался после работы сбегать в финскую баню — во-первых, это гигиенично, во-вторых, модно, ха-ха-ха.

А вот Сережа Маврин входит в комнату, кажется, не открывая двери. Шмыг! — и он уже на месте, будто просочился в замочную скважину. Сидит у верстака на своей высоченной табуретке. Более того, все приборы уже включены.

Вот и сейчас дверь не скрипнула, она вроде бы даже не шевельнулась, а Сережа уже тычет горячим жалом паяльника в канифоль, побалтывая короткими ножками.

— Шеф вчера приехал.

— Ну да? — все поворачиваются к Сереже.

— Как он вчера мог приехать, если в конце дня разговаривал с Инной по телефону?

— А вот так и приехал.

С Сережей не спорят. Потому что Сережа знает все. Любую новость он узнает первым.

Табурет, на котором сидит Сережа, особый. Он сварен из железных уголков, очень высокий, и Сережа вскакивает на него с разбега, как джигиты в цирке на коня.

— Что-то он задерживается, — сказал кто-то.

— Дело серьезное, — откликается Сережа. — Весьма. — И все поняли, что наверняка серьезное.

Инна нервничала.

«Наплевать мне на него», — думала Инна, пытаясь себя успокоить, взять в руки, и то, что не могла успокоиться, еще больше раздражало ее. Ей было любопытно, как он войдет, как взглянет на нее, хотя прекрасно знала, что не поднимет головы, даже не повернется к двери, когда он появится. Еще чего не хватало! Машинально глянув в сторону, она заметила, как, притихнув, сидит Даша. Задумчиво опустив ресницы, будто всматривается в себя.

Смешная, чудаковатая, наивная Даша. «Боже мой! Да ведь она влюблена в него! — вдруг догадалась Инна. — Как это я раньше не видела?»

Даша была на десять лет моложе ее. Инна всегда относилась к ней снисходительно, как к маленькому ребенку, почти так же, как к своему Мишке. Было смешно смотреть, как Даша искренне возмущалась, когда Юра Белогрудкин разговаривал по телефону со своей очередной «любимой». Облокотись левой рукой о стол, этак небрежно откинувшись на спинку стула. Правая нога лежит щиколоткой на колене левой.

— Милочка, ты мышек не ловишь! Ха-ха-ха! — говорил кому-то Юра.

И Дашу взрывало.

— Как вы можете! — вспыхивала она. — Как вы можете каждую девушку называть «милочка»? Как вам не стыдно!

— А чего здесь такого? — кренделем уткнув руку в бок, вскидывал брови Белогрудкин.

— Но ведь это же возмутительно!

— Ты ко мне невозможно строга! Погладь меня по головке и скажи, что я самый лучший.

— Ужас! Слушайте, вам никто не говорил, что вы — чудовище?

— Я? — вроде бы удивлялся Юра. — Нет, золотце, никто. Золотце, ты ко мне несправедлива. Ха-ха-ха!

На Дашу, как на ребенка, никто не обнимался. А «ребенок», оказывается, влюблен. Хорошенькое дело!

— Я вижу, ты влюблена, — сказала Инна. Но сказала так тихо, чтобы не мог слышать больше никто, кроме Даши, с которой она сидела рядом.

— Я? — вспыхнула Даша и тем окончательно выдала себя.

«Какая же ты еще дура», — усмехнулась про себя Инна.

— Вы не имеете права… Это нечестно, — произнесла Даша шепотом.

«Только бы не вошел сейчас он, — подумала Инна. — От этой ненормальной всего можно ожидать». И чтобы больше не терзать Дашу, она отвернулась, будто ей нужно набрать в рейсфедер тушь.

9

Тем временем в кабинете у Пекки Оттовича действительно состоялся серьезный разговор. Буркаев подробно передал все, что удалось узнать про новую трубку. Изложил пришедшую ему идею. Пекка Оттович задымил сигаретой. Он поднялся и заходил позади стола. Издали смотрел на листок, на котором только что рисовал Буркаев.

— То, что надо.

— Так что здесь было на техсовете? — спросил Буркаев.

— А что было? Шум был! Кричали, метали громы и молнии. Сам представляешь. Но главное: объявили конкурс на лучшее построение быстродействующего коммутаторного устройства.

— Конкурс?!

Так вот что не сказал Пекка Оттович Олегу по телефону, приберег до его приезда. Чтобы по построению какого-то отдельного прибора объявили конкурс — такое случилось впервые.

Потребовалось срочно создать коммутатор со скоростью действия на два порядка большей, чем у тех, что используют в существующих изделиях. И такой коммутатор можно попытаться построить на новой трубке!..

— Вот я и говорю, что это как раз то, что надо, — наблюдая за Олегом, сказал Пекка Оттович.