Тусовщица

И пока я следую за Брайаном по коридору, из дверей кабинетов высовываются головы и тут же ныряют обратно. Козлы любопытные. Брайан проходит мимо своего кабинета, следуя на шаг впереди меня, и прямиком направляется в кабинет к Роберту. Я всего один раз была в его кабинете и забыла, какая здесь суровая и неуютная атмосфера. Я присаживаюсь на уголок коричневой кушетки, Брайан располагается напротив. Роберт сидит, откинувшись на спинку своего стула «Херман Миллер». Все молчат, и в какой-то момент я начинаю думать, что мне самой придется начать разговор.

— Мы знаем, чем вы сегодня занимались, — наконец произносит Роберт, уставившись в пол.

— В туалете, — поддакивает Брайан, порозовевший от гнева.

— Вы ведь были не слишком-то осторожны, — говорит Роберт, по-прежнему не отрывая взгляда от пятнышка на ковре. Я собираюсь защищаться, сказать ему, что то, чем я сегодня занималась, в Голливуде делают все, но я, видимо, попросту лишилась дара речи.

— И потом, знаешь ли ты, сколько неприятностей ты доставила нам в последнее время, Амелия? — продолжает Брайан, и вид у него такой, будто он сейчас расплачется. — А этот случай с Амандой Бейкер. Что такое ужасное ты ей сказала?

«Я должна была знать, что эта анорексичная бездушная девка позвонит кому-нибудь и нажалуется», — думаю я. Я снова собираюсь защищаться и объяснить, что это она ложно обвинила меня в том, что я искажаю слова людей, но я явно утратила способность складывать буквы в слова и не могу сконцентрироваться. Я пытаюсь сосредоточиться на том, что происходит сейчас в этой комнате, но мой мозг не подает мне абсолютно никаких сигналов.

— А этот смехотворный спектакль с Кейном? Сказать мне, что ты встречаешься с ним днем, чтобы продолжить интервью, когда на самом деле приходила к нему домой, да еще ночью!

«Ну и шалава эта Джанет, настучала все-таки», — думаю я и молчу.

— О чем ты только думала? — спрашивает Брайан, но это вопрос риторический по определению, потому что итак понятно, что он уже давно все решил, и, что бы я сейчас ни сказала, его мнение от этого ни на йоту не изменится. От замешательства у меня кружится голова. «Меня хотят уволить?» — думаю я и тут же говорю себе: «Меня не могут уволить, потому что эта работа — единственное, что у меня есть. У меня нет друзей. Нет парня. И у меня нет здесь семьи. У меня никого нет. А в этом городе быстро забывают о людях, у которых никого ничего нет».

«Это только предупреждение, — упорно подсказывает мне мозг. — Если бы меня собирались уволить, то говорили бы любезным и извиняющимся тоном и сказали бы, что им очень жаль, что так вышло. Ведь всегда неприятно, когда приходится кого-то увольнять».

Я заставляю себя вслушаться в слова Брайана.

— … ладно, если бы дело было только в наркотиках…

«В наркотиках»? Господи. Раз в жизни мне потребовалось взбодриться, и у меня уже «проблемы с наркотиками»?

— …но мы, честно сказать, давали тебе больше шансов, чем ты того заслуживаешь…

«Больше шансов, чем я заслуживаю?» — думаю я. Да откуда им знать, черт побери, чего я заслуживаю?

— …проблема в общении с людьми…

А вот это мне твердили все время, сколько я себя помню. В детстве, когда я расстраивалась и плакала, папа всегда только смеялся и называл меня маленькой актрисой или капризной принцессой, а мама, приходившая в восторг оттого, что ее вечно депрессивный муж улыбался, тоже смеялась. Потом, подводя итоги, папа говорил, что со мной это происходит оттого, что у меня проблемы с общением.

«Сосредоточься на словах Брайана, — твержу я себе, — пока еще не слишком поздно».

Я поднимаю взгляд и изо всех сил пытаюсь не заплакать. Брайан, судя по всему, закончил. Я замечаю, что Роберт шевелит губами, но мой мозг просто не в состоянии уяснить себе тот факт, что он что-то говорит мне из-за того, что усердно разглядывает ворс на ковре. Когда же я полностью включаюсь, то отчетливо слышу слова:

— У вас один час на то, чтобы собрать вещи и покинуть это место.

Я киваю и каким-то чудом выхожу из кабинета, не проронив ни слезинки.

Следующее, что я помню: как я стою у своего стола и укладываю документы в коробку, которую кто-то поставил рядом со стулом. Господи, неужели весь офис проинформировали о том, что меня решили уволить, а я об этом ни сном, ни духом?