Тут вам не кино

Денег на билет не хватало, и, чтобы добрать нужную сумму, отчаявшемуся литератору пришлось обратиться к уже знакомому владельцу «коливинга», у которого пришлось задержаться на целую неделю… Когда же билет был куплен и до вылета оставалось несколько часов, совершенно неожиданно, «Дэниеля», как называл его энергичный гомосек и хозяин ночлежки, загребли «ажаны», сиречь местные менты…

…В полицейском околотке к нашему герою подошёл с виду гражданский человек славянской внешности, и на русском языке с едва заметным малороссийским акцентом спросил:

– Иван Андреевич, вы хотите вернуться в Россию, в свою тёплую квартиру во Владимире, или предпочтёте остаться здесь, без документов, – гражданский достал из кармана ранее изъятый «ажанами» паспорт Ивана и выразительно повертел в руке, – пополнив, так сказать, ряды местных клошáров?

– П-прошу вас! Н-нет! Не хочу быть клошаром! – взмолился, заикаясь, Воронин. – П-позвольте мне уехать!

– Тогда вам придётся кое в чём нам помочь, Дэниел Борн, – с добродушной улыбкой произнёс человек…

…Часто вертя головой по сторонам, Иван-Дэниел взобрался по поросшему жидкой травой крутому склону, скинул рюкзак и, присев на корточки, достал из него предмет выглядевший со стороны как колбасный батон, – даже этикетка на батоне была, с надписью «Докторская».

Широкая насыпь с двумя параллельно тянущимися линиями железнодорожного полотна в этом месте круто изгибалась, так, что просматривался участок всего метров в пятьсот, а дальше насыпь как будто обрывалась и обступившая её с обеих сторон буйная весенняя зелень смыкалась, как бы превращая кусок железной дороги в длинный изогнутый «островок». Было тихо, и оттого Ивану-Дэниелу на минуту представилось будто это никакая не настоящая железная дорога – транспортная артерия всё ещё самой большой на планете страны, а муляж на каком-нибудь полигоне, или гигантская съёмочная декорация киностудии. Или, может быть, кто-то прикола ради насыпал посреди леса изогнутый рогаликом плосковерхий вал, проложил по нему рельсы и навтыкал столбов с проводами. На самом деле это, конечно же, было не так. Это был всего лишь поворот на одном из перегонов Горьковской железной дороги, по которому скоро должен был пройти эшелон в зону СВО…

Куратор обещал ему, что никто из гражданских не пострадает. А те, кто будут на эшелоне – те не в счёт, то всё «кровавые упыри и нелюди», по вине которых гибнут мужественные украинские солдаты, «сражающиеся за свою страну против захватчиков». Перебои военных поставок помогут украинцам сначала устоять, а потом и потеснить русских «орков». А там уже и разочарованные «ватники» наконец восстанут – скинут своего Путина, и «Россия будет свободной»… Так писал и говорил ему в «Телеграме» куратор, перемежая слова фотографиями и видеозаписями «свидетельств преступлений», якобы ежедневно совершаемых российскими военными. Они общались с куратором ежедневно, несколько месяцев, с того самого дня, когда он, Иван-Дэниел, вернулся в Россию. Не всякие закадычные друзья общаются так часто, как общались они. Они много говорили «за жизнь», обменивались мемами, шутили и смеялись, обсуждали разные инфоповоды. Причём куратор не стеснялся критиковать и ругать своих; он, как оказалось, знал и любил русскою литературу, музыку, кино, – в общем, был разносторонний и свой в доску человек. А ещё куратор регулярно подкидывал ему денег, маскируя переводы под покупку его многочисленных книг на том самом сайте, где обмелевший, было, ручеёк стал снова полноводным и стремился превратиться в маленькую речку.

…Акция была тщательно продумана и спланирована. Место выбрали не случайно. На повороте сошедший с рельсов эшелон гарантированно уйдёт под откос. Высота насыпи – почти три метра: бóльшая часть вагонов и платформ опрокинется, и часть груза придёт в негодность. А вокруг на несколько километров никаких дорог, – спецтехника нескоро доберётся к месту крушения…

Надев на руки грубые рабочие варежки, которые также лежали в рюкзаке, Иван-Дэниел быстро разгрёб гравий между железобетонными шпалами и аккуратно поместил батон «Докторской» под рельсом, после чего снова полез в рюкзак и извлёк из него тёмно-синий свёрток, который принялся с осторожностью разворачивать. Свёрток оказался обычным махровым полотенцем, плотно скатанным в трубку. В полотенце были завёрнуты дешёвый сотовый телефон, из которого сбоку торчал провод с пластиковым разъёмом на конце, явно не предусмотренный конструкторами, и оснащённый похожим разъёмом на таком же проводе продолговатый металлический предмет, заострённый со стороны противоположной той, из которой выходил провод. Споро замаскировав «колбасу» камнями, Иван-Дэниел с усилием воткнул в неё металлический предмет на две трети длины – содержимое батона оказалось плотным как глина – и приготовился соединить разъёмы… В этот момент откуда-то сзади прозвучал усиленный громкоговорителем басистый голос: