Туула

Да, Антоний Курячка заслужил мою благодарность, он достоин и большего... К тому же ему ничего не придется делать - просто пить водку, пока я... Пока я буду предавать земле останки Туулы. Да! Быть по сему! Наконец-то я избавлюсь от праха, который вот уже несколько лет не дает мне покоя! Нынче, когда в доме с апсидой начались энергичные работы по реставрации и капитальному ремонту здания, я решил похоронить ее здесь, как и задумал... Ведь именно на этом самом месте некогда темнела под сводами девичья постель, над которой долгими ночами висел я... да. У меня в рюкзаке лежит небольшая, накрепко запаянная урна с надписью, аналогичной той, что осталась в лесу: «Здесь покоится Туула, Бог знает ее подлинное имя». Мне пришлось немало порыскать в поисках наиболее подходящего места для захоронения, поломать голову, как это сделать и с кем посоветоваться. Выбор пал на вечно поддатого флегму Антония Курячку... Полы уже успели разворотить — на них напал грибок, безжалостно прогноивший древесину. Сначала идет слой бетона, а уж потом линолеум, пояснил мастер Курячка, человек постарше меня, который руководил тут всеми работами. Путь к его сердцу был вымощен наиболее популярными в народе консервами «Килька в томатном соусе» и обильно полит вином или даже кальвадосом. И все-таки поляки не только набожны, не только ужасно сентиментальны, но и добропорядочны - он ничего не имел против, а я ведь рассказал ему половину правды: дескать, я тут прожил немало лет, хотелось бы оставить об этом память. Добже! — согласился наконец Курячка. - Робь цо хцешь! Но знай: я ничего не видел и не слышал! За рюмкой Курячка одобрительно отозвался о моей затее, поняв, что я хочу хоть как-то отблагодарить долголетнее пристанище, и заметив, что этот дом поистине сродни ковчежцу... Я рассказал ему про красную каменную плиту, вмурованную в асфальт возле костела святой Анны: во время съемок ослепительной готики там много лет назад рухнул на землю с большой высоты вместе с надломившимся подъемником-«телескопом» кинооператор... Сколько вечеров мы с Курячкой просидели в той самой «светёлке», где когда-то... нет, все уже сказано-пересказано, пора выполнять задуманное и закругляться, хватит!

Между прочим, сегодня я там уже побывал. Все подготовлено. Курячке и в голову не приходит, что под двумя черными клинкерами я собираюсь замуровать урну с прахом Туулы. Ему и ни к чему знать, это все только усложнило бы... Уже и цемент заготовлен, на дне корыта, под пленкой, чтобы не застыл до вечера. Сама же яма, если ее можно назвать таковою, прикрыта досками. Знай о ней Курячка, он бы глазам своим не поверил, но, к счастью, у него и своих забот хватает, а после сдачи этого «объекта» он получит настоящую квартиру... Два черных клинкера тоже замурованы на совесть, на них ведь кто угодно может позариться. Я не поленился, притащил их из Старого города, когда там шел ремонт... Не требуется крылатого воображения, чтобы представить историю этих темных кирпичей: начиная с 1938 года по ним ходили тысячи порядочных людей, тысячи непорядочных... Дети, священники, уличные девки, солдаты, снова солдаты, потом опять солдаты, беглецы, возвращенцы, депутаты, негры, знаменитости, бродяги, нищие, пижоны... всё, отходились! Их покроют зеленым или коричневым линолеумом, вон там в углу уже стоят толстые рулоны... Клинкер - вещь на редкость прочная, а в наших климатических условиях, можно сказать, вечная. Он исключительно долговечен, морозоустойчив и не поддается воздействию кислот, этот продукт спекания глины. Три четверти известняка да четверть глины - и вся недолга.

Вот и все. Вечер, оттепель. Март. При моем появлении Курячка встает, отряхивает колени, мы опрокидываем по стопочке, закуриваем, делимся городскими новостями, потом он кивает: можешь приступать... Вот она, урна, медная, прочная урна, не какая-нибудь там коробка для кинопленки. Ты бы не имела ничего против, Туула, я знаю... Ослепительно светит лампочка - Курячка постарался, ввернул. Ну, тогда я в темпе управлюсь, во всяком случае так мне кажется.

В подготовленную нишу в полу насыпаю цемент, осторожно вжимаю урну в не успевшую еще застыть кашу... заделываю ее клинкерами... Здесь начинается самое трудное - клинкер должен ровнехонько прилегать к полу, чтобы не было зацепки ни в прямом, ни в переносном смысле. Я уже отработал эту операцию накануне, только без урны и цемента. Вот и ладненько. Высший класс! Всё. На этот раз действительно всё. Аминь... Спи спокойно, Туула. Requiscant...

Курячка делает вид, что просматривает газету. «Zycie Warszawy» или вильнюсскую «Czerwony sztandar»?³³ Какая разница... Издали узнаю голову Черненко в черной рамке... пусть мертвые хоронят своих мертвецов... свои трупы...