Туз в трудном положении

Такси пронеслось по улице и, взвизгнув шинами, заехало на парковку. Трое выскочили из машины даже раньше, чем она окончательно остановилась. Джей бросил через плечо свою последнюю десятку, и они помчались к нужному номеру.

Сара свернулась калачиком на кровати, прижимая к груди подушку, и слушала телевизор. Поляков с удивленным лицом шагнул назад, чтобы не дать себя затоптать. Джей схватил край двери, с силой ее захлопнул и запер на задвижку. Тахион подбежал к Саре и сдернул ее с кровати. Блез бросился русскому на шею.

– Объяснять некогда. Хартманн знает. За нами кто-то ехал.

Тахион схватил платье Сары за ворот и дернул. Оно разорвалось с громким треском. Сара с воплем попыталась прикрыться. На ней был только лифчик.

– В душ, быстро! Не выходи. И, кстати, тебя сняли на полчаса.

Такисианец толкал ее к ванной, на ходу расстегивая лифчик.

В коридоре стучали тяжелые шаги. Глаза Полякова были спокойными и безнадежными.

– Времени нет.

– Есть. Джей вытащит тебя из Атланты. Ради бога, Блез, шевелись!

Вода шумно обрушилась вниз. Поляков ласково отстранил паренька.

– Открывайте! Откройте эту чертову дверь!

Тахион узнал голос Билли Рэя.

– Ну же! – прошипел он.

Экройд выставил палец, словно пистолет. Поляков исчез. С громким щелчком воздух ринулся в пространство, которое только что занимал русский.

Тахион перепрыгнул через комнату, схватил со столика бутылку водки, сорвал с себя галстук и ласточкой перелетел на постель.

Дверь распахнулась, разлетаясь на щепки, и Билли Рэй ворвался в номер. Джей заслонил Блеза своим телом, а Тах прикрыл руками лицо. У туза Министерства юстиции был пистолет. Тах смотрел прямо в дуло: оно зияло провалом пещеры.

– Так. Где он? Где он, мать вашу?

– Х-х-хто? – спросил Джей.

– Жопа!

Рэй толкнул сыщика, и Экройд упал. Рэй сорвал с петель дверцу шкафа и сбросил одежду на пол. Заглянул под кровать и направился к двери ванной. Тахион скрестил пальцы и мысленно воззвал к тем предкам, которые могли оказаться поблизости.

– Выходи! Немедленно!

Ответ Сары прозвучал на фоне шума воды. Явно женский голос. С сильным южным говорком. Тахион надеялся, что панику, пронизывающую ее слова, слышит он один.

– Эй, сладенький, так сколько вас там, парнишек, будет?

Занавеска душа с треском отдернулась. Сара завопила. На долгую секунду в ванной воцарилась тишина. А потом – резкая оплеуха. Рэй вернулся в комнату с бледно-розовым отпечатком ладони, уже начавшим рассасываться у него на щеке, и с намокшим в душе мундиром.

Тяжело дыша, он сказал:

– Он тут был. Этот проклятый русский тут был!

Джей вопросительно посмотрел на Таха.

– Русский? Я никаких русских не вижу. А ты русского видишь? Та попочка вроде как не русская. Русские обходятся дороже.

Он ухмыльнулся в лицо разъяренного туза.

– Почему вы пытались от меня оторваться?

Тахион со вздохом присосался к бутылке.

– Потому что я испугался, что это пресса: не хотел, чтобы меня застукали за визитом к проститутке.

– И ты всегда берешь с собой паренька?

Он указал на Блеза пистолетом.

– Ты не мог бы убрать оружие? Я нервничаю, когда ты вот так им размахиваешь. Большинство смертельных ранений наносят случайно, знаешь ли.

Рэй обжег его яростным взглядом.

– Оно будет не случайным. Отвечай на гребаный вопрос.

Деликатно кашлянув, Тахион сказал:

– Ну, все очень просто. Мальчику пора учиться. – Он обвел взглядом номер. – Обстановка тут не совсем такая, как хотелось бы, но она очень хороша. Вчера ночью я сам проверил. Конечно, ничто не может сравниться с той женщиной, которую мой отец подарил мне на четырнадцатилетие…

Рэй стремительно удалился через расколоченную дверь.

– На четырнадцатилетие? Правда?

– Ох, Экройд, хватит!

12.00

– Пресс-конференцию созываете вы, – сказал ему Джек. – Вас репортеры не видели уже давно. Если их позову я, они могут не прийти.

Барнет согласился.

Пока утрясались планы, Джек наблюдал за ходом съезда. Хартманн явно перестал набирать очки. Цифры менялись при каждом голосовании. Единственным постоянным фактором было постепенное продвижение вперед Барнета, вызванное дезинтеграцией оппозиции. Родригес выглядел совершенно ошарашенным всякий раз, как объявлял изменяющиеся результаты голосования калифорнийской делегации. Джек искренне ему сочувствовал.

Пресс-конференцию собрали в одном из служебных помещений отеля, где у Барнета был пресс-центр. До начала Джеку удалось проглотить еще пару «Кровавых Мэри».

Первой говорила Флер, стоявшая на возвышении перед целым лесом микрофонов. Джек и Барнет чуть в стороне ждали, пока она долго проверяла готовность всей аппаратуры.

Все это время она не переставала коситься на Джека. Было ясно, что она совершенно ему не доверяет.

Даже спрятавшись за своими темными очками, Джек чувствовал себя голым.

– Перед заявлением преподобного Барнета, – объявила Флер, – будет сделано короткое заявление еще одного человека, которое вас удивит. Я имею в виду мистера Джека Брауна, главу калифорнийской делегации сенатора Хартманна, известного также как Золотой Мальчик.