Твари Господни

Зачем напустил ты зверей судного дня на тварей своих, если не исполнились еще установленные сроки? Но если и так, если все уже решено, если решил и судил, зачем же ты создал нас из плоти и крови и зачем вложил в нас человеческие души? Что делать, если и мы тоже твари твои, чувствуем, как люди, любим и скорбим? Зачем обрек ты нас на муки и смерть, зачем судил нас стать жертвой, а потом остановил занесенный для последнего удара меч? Не для того ли, чтобы, пережив все, что выпало нам пережить, злее рвали мы овец твоих, и обливались кровью наши сердца? Ведь и мы твари твои, Господи! Людьми родились мы, людьми умирали бессчетно в муках и страхе, людьми, Господи, а не волками …

— Дебора!

Она очнулась от своих тяжелых мыслей и только теперь заметила, что уже не одна. Рэйчел подошла совсем близко и остановилась буквально в нескольких шагах, сохраняя дистанцию и предоставляя, таким образом самой Лисе решить, вступать ли в разговор или продолжать оставаться одной. Однако Лиса и сама не знала, чего ей хочется больше. Желала ли она, чтобы подруга Германа ушла, или лучше, чтобы осталась?

— Тебе больно? — неожиданно спросила Рэйчел.

— Больно? — переспросила Лиса и ощутила вдруг страстное желание разделить с кем-то, но только не с Виктором, свою темную боль. — Больно…

«Как она узнала? Или у меня на морде все написано?!»

— Как ты узнала, Рэйчел? — Это был лишний вопрос, и Лиса поняла это в тот же момент, как слова сорвались с губ.

— Я чувствую. — Ответ был прост, но за этими простыми словами, произнесенными обычным будничным тоном, скрывалась пропасть, о которой Лисе не хотелось даже думать. Жестокий дар, страшная ноша…

«Как она с этим живет? Но ведь живет!»

— Его ты тоже чувствуешь? — спросила она вслух.

— Да, — грустно улыбнулась Рэйчел, «сбрасывая» окутывающую ее «тень». — Я чувствую всех. Только некоторые должны находиться совсем рядом, как ты сейчас, а другие… — Женщина не стала скрывать от Лисы своих чувств. — Его я чувствую по-другому…

— Ты знаешь? — спросила Лиса, понимая, что с этой женщиной иначе нельзя. Или прямо, откровенно, или никак.

— Что с того? — У Рэйчел оказалась обаятельная и располагающая улыбка, и поразительная выдержка. — Чем «тень» лучше оборотня, Дебора? И ведь он ни разу не выпустил зверя.

— Один раз выпустил. — Если Рэйчел готова была разделить с Кайдановым любовь, она должна была знать правду.

— Ты точно знаешь? — Рэйчел не испугалась и не расстроилась, она просто спросила.

— Теперь, да. — Многое из того, что она знала теперь, являлось всего лишь переосмыслением того, что было известно ей и раньше, но другое… Лиса не представляла, откуда берется ее знание. Возможно, Вернадский был прав не только в философском смысле, но и в практическом. Что если Ноосфера[80] такая же реальность, как магнитные поля и сила гравитации?

— В Минске семь лет назад.

— Это ничего не меняет, — покачала головой Рэйчел. — Для меня, ничего.

«А для меня?» — спросила себя Лиса, но и спрашивать, по сути, было не за чем.

— Меня зовут Лиса, — сказала она и неожиданно для самой себя улыбнулась. — Я Алиса Четверикова, но друзья зовут меня Лисой.

— Спасибо, Лиса, — взгляд Рэйчел на мгновение стал серьезным. — А меня друзья… — Она споткнулась об это слово, но фразу все-таки закончила. — А меня друзья зовут Роша.

— Ты понимаешь, что случилось? — На самом деле это был тот главный вопрос, которым она и хотела с кем-нибудь поделиться. Вышло с Рэйчел, и может быть, неспроста.

— Думаю, что понимаю, — ответила женщина, ничуть не удивившись вопросу, и, по-видимому, совершенно правильно его оценив. — Теперь все зависит от вас.

— От нас? — Удивилась Лиса. — От кого это от нас?

— От вас с Виктором, — спокойным, даже каким-то рассудительным тоном объяснила Рэйчел. — Никто из нас не владеет такой мощью, как вы.

— Ты себя недооцениваешь, — усмехнулась Лиса, одновременно пытаясь найти более весомое опровержение словам подруги Германа.

«Роша, — поправила она себя мысленно. — Она Роша, Рэйчел, Рахиль, а не довесок к Кайданову».