Твари Господни

— Мы знакомы? — Монгол смотрел на нее в упор и, по-видимому, пытался пробиться через несуществующую личину. Естественно, ничего у него не вышло, но то, что видит перед собой человека из плоти и крови, сообразить он еще не успел.

— Это не личина, — великодушно объяснила Лиса и отхлебнула из чашки немного обжигающе горячего и одуряюще вкусного кофе.

— Но мы знакомы, — сказала она, возвращая чашку на стол. — Вы знаете мою прошлую личину.

— Вот как, — а это уже был Наблюдатель.

— Вот так, Иннокентий Павлович.

Любопытно, что оба «гостя» заинтересовались именно Лисой.

— Не узнаю, — покачал головой Монгол, усаживаясь за стол прямо напротив нее. И означать это должно было по многолетней традиции Города просьбу, если не представиться, то хотя бы объяснить «непонятку». В конце концов, это не Монгол пригласил ее, поговорить, а она его. Сама или через Виктора, не суть важно.

— Я Рапоза Пратеада, — без особой жалости к конспиративной традиции представилась Лиса.

— Вот как! — Теперь на свободное место рядом с Монголом сел и Наблюдатель, и получилось, что эти двое ведут разговор с ней, а все прочие — и Виктор среди них — действительно прочие. «И другие официальные лица», так сказать.

Четыре квадратных стола, сдвинутые вместе, образовали один большой. Не круглый, но никто ведь старшинством считаться и не собирался. Зато всем хватило места, и друг друга видели.

— Повторяетесь, Иннокентий Павлович, — улыбнулась Лиса. — А время-то уже пошло.

— Покушение? — Почти безразлично поинтересовался Толкунов, принимая от Георга стакан с виски.

— Непременно.

— Зачем? — Глаза спокойные, внимательные, но страха в них нет. Интерес есть, а вот страх…

— Потому что вы должны знать, что за кровь платят кровью. — Почти дословно повторила Лиса слова Махно.

— Почему именно я?

— Вы понравились одному человеку…

— Мы вроде на ты были.

— Хорошо, — не стала спорить Лиса. — Ты понравился одному человеку.

— Польщен.

— Донья Рапоза, — Монгол решил, что вопрос исчерпан и можно переходить к следующему. — Или это обращение уже неактуально?

— Зовите меня Деборой.

— Дебора… Что ж, как скажете. — Монгол закурил предложенную ему Виктором сигарету. — Это вы были третьего дня в Берлине?

— Да.

— Что вы там сделали? Я почему спрашиваю…

— Я знаю, почему вы спрашиваете, — снова усмехнулась Лиса. — У вас полетел эталон точного времени?

— Да, — кивнул Монгол. — И у нас, и много еще у кого.

— У нас тоже, — подтвердил Наблюдатель, и вот теперь в его глазах действительно мелькнул страх.

— Я остановила время, — Лиса с интересом ждала их реакции и, естественно, дождалась.

— Время? — Недоверчиво переспросил Монгол.

— Да, Джек, — вступил в разговор Виктор. — И если бы вовремя не отпустила, в Германии живых просто не осталось бы.

— Значит, вот почему… Это ведь ваше подлинное лицо?

Ну что ж, в том, что Монгол умный мужик, она никогда и не сомневалась.

— На данный момент.

— В Мюнхене тоже была ты? — Спросил Наблюдатель.

— Я.

— А что с Чарой? Ты ее…?

— Чара больше не ваша, — отрезала Лиса, показав, что может вести разговор и иначе.

— К стати о Чаре, — неожиданно нарушил молчание Кайданов. — Чья это была разработка?

— А что? — судя по всему, облик Кайданова ничего Наблюдателю не говорил. А зря.

— Имена, — холодно предложил Герман, и от его голоса стало холоднее, чем от двух работающих на полную мощность кондиционеров.

— Зачем вам, если она все равно…

— Я спросил.

— Представиться не хотите? — Наблюдатель уже справился со своей секундной слабостью, ну, а Конфуций («Конфуций», — окончательно решила Лиса) был все-таки один из шести Первых. Бывших первых, но тем не менее.

— Уриель.

— Устроишь резню в Москве? — Поднял бровь Наблюдатель, пытаясь казаться ироничным и, разумеется, хладнокровным.

— Устрою. — Кайданов не угрожал, он просто сообщал о своих намерениях.

— А я помогу, — неожиданно поддержала его Рэйчел.

— И я, — без улыбки добавила Лиса.

— Ты не должен был этого допустить, — жестко сказал Виктор. — Использовать дочь Ольги… Я тоже помогу. Впрочем, если тебе и твоим дружкам по Политбюро жалко восемь миллионов москвичей, вы повесите виновных сами.

— На Красной площади, — месть бывает сладкой, неожиданно поняла Лиса. — Перед Мавзолеем.

Сейчас перед ее глазами стояло черное чрево метротунеля, в котором ей довелось умереть… Могло довестись.

— Вы все тут с ума посходили? — Спокойно поинтересовался Наблюдатель.

— Думай, что хочешь, — покачал головой Виктор. — Но правила игры уже три дня, как поменялись.

— Объяснись! — Потребовал Монгол.

— Все очень просто. — Виктор допил коньяк и кивнул Георгу, прося повторить. — Я один сейчас сильнее всех нас шестерых, какими мы были тогда. И он, — кивок на Кайданова. — И она, — жест в сторону Дженевры.

— А Алиса Дмитриевна?

— А Дебора может такое, что не дай вам бог узнать.

— Кому это нам? — Наблюдатель сотворил сигаретку и сразу же затянулся. Выглядел он спокойным, но, похоже, только выглядел.

— Людям, — Виктор тоже закурил, но не сигарету, а трубку, которая возникла вдруг в его руке.

— Я такой же маг, как и ты, — возразил Наблюдатель.

— Но ты играешь за людей.