Твари, подобные Богу

Наташа, одеваясь, машинально кивала врачу. Тот что-то говорил — губы, во всяком случае, шевелились, — но она не слышала, лишь оторопело пыталась не впустить, а скорее, протолкнуть в сознание случившееся. Как, откуда? Ведь она твердо решила: никакого манипулирования ребенком! В смысле, Антоном. Ну, то есть, Антоном с помощью ребенка. Ни в коем случае. Сначала они должны были пожениться, а после подумать о детях — как положено. Правда, в наше время не поймешь, что положено, а что нет, но их с Антоном отношениям полагалось развиваться по старинке. Такие уж они люди. И вот, пожалуйста, вопреки всем предосторожностям… Неужели после памятного разговора с подружками организм подсознательно дал себе волю, разрешил природе взять свое? Смешно: в тот же день, во время похода по магазинам, Алка снова пристала к ней насчет ребенка, а в ответ на резкую отповедь невозмутимо отмахнулась:

— Да кто тебя спрашивает! Это дело такое, не отвертишься!

Как в воду глядела.

Наташа так надеялась, что тест ошибся.

Что ж теперь будет? Аборт категорически исключается. А стало быть, все зависит от Антона, в его руках судьба их троих. Если он выкажет хоть малейшее недовольство, придется от него уйти: любовь любовью, а принципы принципами. Наташа не желала до старости гадать, что было бы, если бы она не привязала его к себе младенцем.

Но… стать матерью-одиночкой? Воображение с ловкостью карточного шулера подкинуло страшную картинку: поздняя осень, детская площадка, мокрые качели, она сама — скорбный рот, запавшие глаза, — уныло раскачивает мальчика лет трех, бледного, тощего — безотцовщину.

Нет, нет, нет, Господь не допустит!

И Наташа пошла в церковь — молиться.

* * *

Приблизительно в то же время Лео возвращалась от врача и так же оторопело разговаривала сама с собой и с тем, кто имел наглость столь бесцеремонно распорядиться ее телом. И кто бы это, не к ночи будь помянут. Однако именно он, а не кто иной посодействовал дедусе Протопопову — кстати, с недавних пор дедусе в прямом смысле слова…

Не поверив трем бестолковым тестам подряд, Лео надеялась, что хоть гинеколог скажет разумное, но увы… Блин!!! Что теперь, добавочного внучка Протопопову рожать? Или… аборт? Нет. Она на такое не решится. Мать с детства не имела на нее влияния, а все ж таки сумела выжечь в мозгу: первый аборт — никогда! Не дай бог, бесплодной останешься.

Лео, в отличие от многих своих подружек, чадолюбием не страдала, но от перспективы иметь детей отказываться не собиралась; она вообще обычно хотела всего, что у всех. И где-то в тайниках души по сей день хранила «снимок из будущего»: она, Антон и дети, мальчик и девочка, можно, чтобы близнецы, оба — вылитые родители. Ну, и для полного счастья еще девочка, ангелок, крошечная Антонина, Антошка. Несуществующий снимок без предупреждения всплыл перед глазами, из которых самым глупым образом полились слезы, и Лео, смахнув их, раздраженно задвинула фантазию на место: ишь, удумала! Сейчас не до лирики, надо решать, что делать.

Она шмыгнула носом, вздернула подбородок — шедший мимо подросток обернулся на ее заструившиеся по спине волосы, — сделала несколько глубоких вдохов и заставила себя мыслить логически.

Итак, если не аборт — хотя пока этот вариант не исключается, — то, в общем-то, пора вить гнездо. И тут все зависит от Протопопова. Если обрадуется, не вопрос — чадо обеспечит по полной. А если нет? Вряд ли. После амулета он на ней реально подвинулся. Настолько, что вот — результат налицо. И откуда? Фантастика. Она же, когда еще только собиралась закрутить с Протопоповым, начала принимать противозачаточные таблетки, да и с ними старалась в опасные дни ненужных контактов избегать, правда, не всегда успешно, потому что старый пень совершенно сбрендил… Ну, чего гадать — дело сделано.

Но как же охренительно невовремя! Все шло так гладко. Протопопов расслабился настолько, что практически передоверил ей ведение дел (и слава богу, а то от его «гениальных» бизнес-идей сплошной геморрой, только успевай последствия ликвидировать). Она нашла подход к Главному, наладила собственные рабочие контакты, еще чуть-чуть и можно было бы стартануть операцию «Жировая прослойка»… Надо, кстати, сменить названьице — некрасивое. Хоть и соответствует поставленной задаче: сколотить собственный капитал. Что это, как не жировая прослойка? Ладно, пусть пока остается. Тем более что в свете сегодняшней новости не до названий.