"Твердь‟

Вытерев об штанины потные ладони, Киров, на всякий случай скинул с плеча тубус одноразового гранатомёта, но не стал выдёргивать предохранительную шпильку. Так и стоял унхарин, держа наготове противотанковую гранату, надеясь что это могут быть свои. Секунда шла за секундой, гул нарастал и вот, из-за углового дома показался ствол пушки, она медленно выползала, сделав поначалу незначительный поворот вправо, а затем, когда появился корпус, и танковая башня, начала смещаться влево. Ещё несколько секунд и Венци различил на броне распознавательный знак рев-гвардии урчиков. Всё стало на свои места, перед Кировым был враг.

Приведение гранатомёта в боевой режим, шаг на улицу, другой: от былых страхов не осталось и следа. Венцислав стал в полный рост и, прицелившись в незащищённый участок башни (благо, небольшое расстояние позволяло сделать это с большими шансами на успех), выстрел. Громкий хлопок пиропатрона, и пелена дыма. Отбросив пустой тубус, Киров снова метнулся к калитке. Он не видел, как танк вздрогнул всем корпусом, будто зверь, раненый охотничьей стрелою. Как из машины повалил белёсый дым, постепенно приобретающий чёрный свет, и как позади бронированного монстра, испуганно присел десант, придвигающийся по улице под его прикрытием. Когда оба бойца снова выглянули из спрятавшего их дворика, то их взору предстала объятая огнём машина, и никаких вражеских солдат вокруг неё. Передвигаясь короткими перебежками, бойцы спешно выбрали себе хоть немного, но прикрытые позиции. Да видимо напрасно Василь со своим старшим товарищем, расположились за стволами деревьев, намереваясь принять свой последний бой, именно, таким образом, они собирались хоть ненадолго, но задержать врага. Их противник, потеряв свой главный 'ударный козырь‟ решил не лесть на рожон, а отойти. Впрочем, это никак не повлияло на то, что к полудню, его воиска, смогли занять некоторую часть Брантданска, и закрепиться на ней.

Начиналось прекрасное утро, на небе не было ни облака и наступающий день можно было назвать прекрасным но. Именно сейчас люди, с неистовым упорством, достойным другого применения, убивали друг друга. Птицы, которые должны были своим милым щебетом приветствовать проснувшееся светило, улетели, испугавшись грохота взрывов и свиста пуль. А небесную синеву, уродовал дымы разрывов и пожаров. И в завершение этой 'картины‟, по окраинам городка, как тараканы расползались виновники всего этого безобразия.

Кныш входил в осаждаемый город вместе со своими товарищами, они вошли на его окраины через сделанный армейскими штурмовиками прорыв и сейчас занимались планомерной зачисткой улочек. Он прекрасно знал, что некоторое количество сепаратистов смогло вырваться из окружения, а другие - менее удачливые и слишком фанатичные, с упорством обречённых продолжали бессмысленное сопротивление. И это его беспокоило, он не понаслышке знал, насколько страшен враг, загнанный в угол, особенно когда не знаешь, откуда он может в тебя выстрелить: - 'Все эти сепаратисты одинаковы, и смертельно опасны‟.

Как и все его сослуживцы, Минька, давно не делил местных на гражданских и военных, лично для него, они были предателями, которых необходимо карать, карать и только карать - без всяких шансов на прощение. И делать это, необходимо с максимальной жёсткостью. Вот только усталость брала своё. Как-то быстро и бесследно испарилась былая романтика очистительной войны, сменившись ежедневно преследовавшей его опасностью 'поймать пулю‟. Парнишку давно тошнило от вида окровавленных бинтов, застывших, а бывает ещё и сильно изуродованных в бою тел погибших соратников (пули и осколки не всегда оставляют аккуратные, небольшие раны). Так хотелось хоть на время отдохнуть от всего этого, пройтись вместе со Шкодо́й, в красивой форме гвардейцев, по улицам Оргобыча (парень не знал о гибели своего товарища). А там. Вальяжно войти в самый дорогой ресторан, заказать самую дорогую выпивку и закуску, да снять самых дорогих и красивых шлюх и кутить, кутить, кутить....

Но всё это было несбыточной мечтой. А сейчас, его группа, распределившись по обе стороны улицы и, медленно продвигалась по ней, держа под прицелом противоположные дома. Они шли осторожно, прикрываясь обшитым стальными листами самосвалом, в кузове которого был установлен крупнокалиберный пулемёт. Шли медленно, прижимаясь к заборам и стенам домов, планомерно бросая в окна последних гранаты, отчего на уличный асфальт летели мелкие осколки стекла, а в воздухе стоял неприятный запах взорвавшейся.

Вот бронированный грузовик выехал на Т-образный перекрёсток улиц, и остановился, пулемётчик осмотрелся, поводил стволом, затем, зловеще осклабился и открыл огонь, расстреливая только ему видимую цель, в ответ не прилетело не единой пули. Почти все гвардейцы, в том числе и Миня, присели, продолжая держать под прицелом дома по другую сторону дороги. Они ожидали от своего бунчужного дальнейших приказов. Вот только Кныша, привыкшего действовать самостоятельно, заинтересовал один из ближайших двухэтажных домов с полуразрушенной торцевой стеной.