Твердые орешки

А на другой день на первом уроке был немецкий язык. Нужно было дома слова на память выучить. Васька, конечно, ничего не делал. Прибежал в школу пораньше, разыскал Таню Щеглову, нашу круглую отличницу, и давай срочно языку «финти» обучать.

— Зачем это? — спрашиваю. — Язык-то секретный!

— Чудак ты! — отвечает Васька. — Сейчас урок немецкого языка. Меня Ольга Павловна обязательно вызовет. Танька мне на языке «финти» подсказывать будет, учительница не поймет, а я отвечу. Понял?

«Эх, ты, — думаю, — до чего хитер! Может, у них действительно что-нибудь выйдет?»

Тут как раз звонок прозвонил. Ольга Павловна сразу вошла в класс. Она молодая — первый год учительницей работает. В прошлом году сама еще в институте студенткой была, а в нашей школе старшей пионервожатой.

Проверила Зинаида Ивановна ребят по списку и сразу же говорит:

— Ну, Барсуков, иди отвечать!

Идет Васька к доске, а с Тани глаз не сводит, моргает ей.

— Ты домашнее задание выучил? — спрашивает Ольга Павловна.

— Да-а, — тянет Васька, а у самого голова «нет» говорит — так и ходит справа налево.

— Тогда скажи мне, что значит «дэр тыш».

— Дэр тыш… дэр тыш… — бормочет Васька и пялит глаза на Таньку.

А та, как назло, в парте роется и не видит Васькиных знаков. Тогда Васька давай шипеть на языке «финти»:

— Тафинти, чтофинти знафинти дэр тышфинти?

У Ольги Павловны глаза большие, круглые стали, как у наших девчонок, а потом она платок ко рту приложила, вроде закашлялась. А Танька вертится, как стрекоза на булавке, и не смотрит на Ваську.

— Ну, так что же значит «дэр тыш»? — снова спрашивает Ольга Павловна,

А Васька:

— Дэр тыш… дэр тыш… в переводе значит, ну, это… — И снова давай шипеть: — Тафинти, чтофинти?.. Нуфинти!

Тут у Таньки все тетради из парты на пол вывалились, и она полезла доставать их. Вылезла и тычет пальцем в крышку парты. Всем ясно, что она ему «стол» говорит. А Васька понял так, что она ему намекает: мол, ты тупой, как доска, — и сам давай стучать пальцем в лоб: дескать, у самой голова пустая. Потом махнул рукой и говорит:

— Вы меня, Ольга Павловна, что-нибудь полегче спросите.

Ольга Павловна захлопнула журнал, улыбнулась, встала и отвечает ему на чистейшем языке «финти».

— Яфинти тебефинти стафинти двофинти, и садифинти на мефинти.

Класс так и грохнул от смеха. Васька пошел на место и Таньке кулак показывает. Танька оборачивается и говорит:

— Ты, Васька, тупой, как дэр тыш, вот тебе и пару зафинтили.

С тех пор Ваську в классе «дэр тышем» зовут, а к языку «финти» у всех интерес пропал. Даже сам Васька перестал на нем разговаривать.

Говорящий автомобиль

У меня есть большой недостаток — не хватает выдержки. А может быть, у меня ее даже совсем нет. И, странное дело, когда начинаешь думать, кем ты будешь, когда вырастешь, какую профессию себе изберешь, то всюду, оказывается, нужна выдержка. Ну, я понимаю, фотографу без выдержки никак нельзя, без нее снимки не получаются. А зачем, скажем, она нужна инженеру или врачу? Так вот, представьте себе, что даже футболистом без нее не станешь.

Но особенно она важна работникам милиции. В этом я убедился сам.

В прошлом году я в Москве у дяди Сережи гостил. Он лейтенант милиции, в Московском ОРУДе служит. И не просто постовым или участковым, а инспектором-водителем говорящего автомобиля!

А вы знаете, что такое «говорящий автомобиль»? Если не видали, можете пожалеть. Это такая синяя «Победа» с красной полосой по всему кузову и двумя громкоговорителями на крыше. Они, словно две пушки, торчат. Так вот, дядя Сережа на такой машине ездит и руководит всем движением города Москвы. Без него, наверное, одни аварии на улицах были бы. А он останавливает свою говорящую машину на перекрестке и спокойно командует через громкоговорители:

— Гражданин в серой кепке, вернитесь на тротуар!

— Гражданка с двумя авоськами, не нарушайте правила!

— Такси, уйдите с осевой линии!

И все, как один, подчиняются.

А не будь его на посту, наскочил бы гражданин в серой кепке на гражданку с двумя авоськами, а на них — такси с осевой линии… И заварилась бы каша!..

В воскресенье утром будит меня дядя Сережа и говорит:

— Если хочешь со мной на дежурство ехать, вставай!

Я так торопился, что с трудом в рукава рубахи попал, один ботинок прямо на босу ногу надел.

Смотрит на меня дядя Сережа и говорит:

— Спокойно. Спокойно. В нашем деле главное — выдержка. Выдержка должна быть железная!

Ровно в 8.00 выехали мы в говорящем автомобиле на дежурство.

— Едем на самый ответственный участок, на площадь Дзержинского, — сказал дядя Сережа. — Мы туда как раз в часы «пик» попадем: все на работу торопятся — и люди и машины.

У меня сердце заколотилось так, будто вперегонки с мотором побежало. Подъехали мы к площади и стали на перекрестке, против «Детского мира». Посмотрел на меня дядя строго и сказал:

— Сиди молчи. Включаю микрофон!

Сцепил я зубы, чтоб ни звука не проронить, прижался к сиденью и во все глаза смотрю. Народ потоком валит, машины одна за другой. Чуть ли не бодают друг дружку. Вдруг слышу сразу два дядиных голоса: один в машине, другой на площади.