Твой ангел-хранитель

Я помню, одна моя прихожанка пришла, говорит: «Знаете, отец Антоний, не выношу Екатерину Сергеевну, сбудьте ее из прихода, я не могу ее больше терпеть!» Я говорю: «Знаете что, Ирина, вы должны терпеть Екатерину Сергеевну, я должен терпеть ее и вас, а Бог должен терпеть всех троих – кому хуже?» (Митрополит Антоний Сурожский).

К одному батюшке пришла прихожанка с жалобой на свою соседку. И житья никакого… и ругань постоянная… она мою кошку, такая-сякая, траванула… а я ее курице в отместку ногу сломала… Еще исстари в наших семьях эта вражда… И деды наши, и отцы, и…

И батюшка сказал:

– Молись. Начни за нее поклончики земные класть с молитовкой: «Господи! Прости рабе Твоей (имя) все обиды, что она мне за всю жизнь причинила! И меня прости, многогрешную, за всё, чем я ее обидела!» Ну, скажем пяток (поклончиков) утром, пяток днем и столько же вечером. И Псалтирь, сколько можешь, читай. А после каждого псалма осеняй себя крестным знамением и говори: «Господи Иисусе Христе! Прости нас с (имя), грешных!» Как бы внутри против нее не кипело – молись! И помни – первое время сильно враг против такой молитвы восстанет, тебя саму помыслами смущать будет, а соседку еще больше озлобит. Но ты знай свое – тверди молитовку и поклончики клади. Господь за неотступность твою беса вражды прогонит и ваши сердца умирит.

Месяца через два с половиной стали подружками не разлей вода. А сейчас, спустя… даже похоронены рядышком, один куст сирени обе их могилки, как сенью, покрывает.

Итак, для примера, обижена, ранена! Не посторонним: соседом/ торговым работником/ случайным пассажиром в трамвае – обиды на которых, вследствие незначимости для меня этих самых людей, проникают неглубоко, как заноза, и достаточно легко, при искреннем желании и малейших усилиях, извлекаются наружу. Ранена человеком важным и дорогим, вражду с которым воспринимаю очень болезненно. Обида, что называется, по самую рукоять и вызывает ответную, отнюдь не радужную гамму чувств – от горечи и печали до слепого ожесточения души. Самоанализ – вещь полезная, если только копаю глубоко, объективно и всесторонне, а не долблю все в одном и том же месте свое сжавшееся, съежившееся сердце тупым ломом самосожаления: «За что-о-о?», «Почему он(она) со мной так поступил(а)?»

…когда нас порочат, злословят, укоряют – мы отворачиваемся гневно, нетерпеливо, вместо того, чтобы прислушаться и спросить себя: сколько правды в том, что говорит мне или обо мне этот человек, а если все неправда, что я ему сделал, каким образом я его ранил, каким образом он обманулся во мне, какова моя ответственность за то, что в его душе родились из-за меня злоба, гнев? (Митрополит Антоний Сурожский).