Твой дом

– У настоящих поэтов… – проворчал над ухом Сафронова Новиков.

Но Геннадий сделал вид, что не слышал этой реплики.

– Какой эгоист! – горячо воскликнула Стася, и все, как будто по команде, отошли от Сафронова. Он стоял один возле костра в упрямой, надменной позе, точно хотел сказать всем: «Я не виноват, что умнее, лучше, талантливее всех вас и вы меня не понимаете».

– Как же теперь быть? – спросил Новиков Агриппину Федоровну.

– А теперь так, – сказала она, – готовьте постели, ложитесь спать, а на рассвете отправимся пешком.

– Тридцать километров! – с ужасом воскликнула Стася. – Мы же с вещами!

– Что же делать? – возразила Агриппина Федоровна. – Не возвращаться же с позором в город!

Фадеева говорила твердо, спокойно, и все почувствовали, что она все это уже хорошо обдумала и даже как будто бы радовалась тому, что на рассвете пойдут они пешком тридцать километров.

Стася же была в отчаянии. Последние слова Агриппины Федоровны убедили ее в том, что надеяться на машину не приходится. Она с сожалением посмотрела на свои белые замшевые сандалии и повторила нарочно громко, чтобы Сафронов слышал:

– Какой эгоист! – В этот момент она ненавидела Сафронова.

Елена растянула на толстых ветвях сосны свой жакет и прилегла – попробовала, удобно ли будет. Постель свою она нашла превосходной и пошла посмотреть, как устроились под елками Вера и Агриппина Федоровна. Стася взгромоздилась на ту же сосну, где собиралась ночевать Елена. Чернилин, как верный страж, прилег под деревом. Остальные разместились на песчаном берегу речки.

Стало совсем темно. На безлунном небе загорелись звезды. Над горой повис ковш Большой Медведицы. Речка тихонько пела, словно ласковая мать усыпляла своего малютку. Изредка всплескивала рыба, а в кустарниках попискивали чем-то встревоженные птички да иногда доносился тихий хруст валежника под неосторожной лапкой маленького зверька. Стояла тишина. Торжественная тишина ночи в лесу, тишина, которую человек боится нарушить.

– Агриппина Федоровна, – сказала Елена, – спать в такую ночь невозможно. Расскажите что-нибудь.

– Расскажите, расскажите, – послышались голоса со всех сторон.

Новиков предложил выйти на берег речки, и все разместились на песке. Все, кроме Сафронова. Он продолжал стоять у костра, спиной к товарищам, изредка подбрасывая в огонь ветви.

– Сафронов, идите к нам, – позвала его Агриппина Федоровна.

– Не пойду, – ответил он, и в голосе его чувствовалась обида на весь белый свет.

– Что же рассказать вам? – спросила Агриппина Федоровна. – И почему я должна рассказывать? Давайте все что-нибудь расскажем.

– А начинать будете все же вы, хорошо? – сказала Вера.

– Не возражаю. – Агриппина Федоровна немного помолчала.

Она рассказывала тихо, останавливаясь и задумываясь, и ее никто не перебивал, потому что, несмотря на свои юные годы, все слушатели отлично понимали, что без волнения невозможно вспоминать детство и молодость.

Мысленно Агриппине Федоровне было снова шестнадцать лет, и жизнь казалась особенной и значительной, а будущее представлялось заманчивым и таинственным. Она снова жила в стареньком доме на окраине «Искры» и с тайным страхом чувствовала железную волю матери. Она так ярко представляла свою мать, высокую, краснощекую, кареглазую – настоящую русскую красавицу. Вот она идет в первом ряду косцов – первой, широко и вольно размахивая косой. Красный платок сбился с головы, лицо усыпано мелкими бисеринками пота. Она поет заливисто и громко резким, неприятным голосом. Она всегда поет, когда работает, она только и живет во время работы. По всему району славится она своими золотыми руками – нет ей равных в труде ни среди женщин, ни среди мужчин.

Утрами Агриппина в худеньком пальтишке и в больших валенках, оставшихся от умершего отца, бегает в школу. Школа ей дороже всего на свете, она учится лучше всех. Ею гордится учитель литературы Василий Васильевич Петрищев (теперь он профессор Московского государственного университета). У него прекрасная библиотека, и он дает Агриппине книги. Ему жалко их, он боится, как бы она не потеряла, не запачкала книгу, но он все-таки дает только одной ей. И каждый раз наказывает: «Береги как зеницу ока. Дороже книги нет ничего на свете». Она читает на переменах, по дороге в школу, ночами, когда засыпает мать.

Кроме книг, еще очень интересно было собираться у кого-нибудь дома, располагаться около топящейся железной печки и рассказывать друг другу страшные истории. Около печки жарко, потрескивают поленья, в маленькие окна смотрит беспросветная ночь… А мысли рвутся куда-то за пределы этой комнаты, этого маленького села, затерянного в глухой сибирской тайге, рвутся на широкий светлый путь…

Годы идут быстро. Окончен десятый класс, и Агриппина остается учительницей в школе родного села. Она выходит замуж за учителя Евгения Павловича Фадеева. Он такой молодой, белокурый, совсем юноша. Потом они оба едут в Москву, оба учатся в Московском университете… Начинается война, муж ее погибает в первые же дни битвы, а ее путь лежит в родную Сибирь…