Твои фотографии

Немного пообвыкшись с этой мыслью, он стал находить в своем увольнении даже некий шарм. Такой исход, правда, мог означать, что его не любят окружающие, но в конце концов за этим, скорей всего, стоит одна Мэнди. Будь он неженат, было бы еще прикольнее. Можно было бы упиваться своим горем: пойти купить бутылку виски, надраться и, спотыкаясь, бродить по квартире и проклинать весь мир. Необходимость объяснять Клаудии, что произошло, несколько портила удовольствие, и уже не в первый раз он пожалел о том, что несвободен.

Такси подкатило к дому Мартина, и он вышел. Дав водителю на чай — слишком много, как он делал всякий раз, когда был слишком пьян, — он взял чек и неровной поступью пошел к дому.

Пока он копался в карманах в поисках ключа, дверь открыла Клаудия. Мартин растерянно уставился на нее. Он не мог понять, почему она не на работе, и спьяну решил, что ей, наверное, уже позвонили из «Форс» и сообщили новость. Он уже было хотел во всем признаться, как вдруг сообразил, что умнее было бы сначала ее расспросить.

— А почему ты дома?

— Я простудилась, и меня отпустили домой пораньше.

— А… — Значит, признаваться не стоит. — Ну, очень рад тебя видеть.

Он вошел в дом. Клаудия набросилась на него.

— Ты показывал Келли свой член?

— Что? — пробурчал он.

Она пихнула его в плечо, разворачивая к себе лицом.

— Показывал?

— Да.

— Зачем, Мартин?

— На «слабо», — вздохнул он.

— Когда это произошло?

— Да месяца три назад. Ты была в Бразилии.

— Это не оправдание.

— А я и не оправдываюсь. Ты ведь меня спросила, когда это произошло.

Клаудия отвернулась и зашагала в гостиную. Он отправился на кухню, смешал два мартини и пошел к ней. Она лежала на диване, откинув голову. Он протянул ей бокал, она взяла его и сказала уже спокойнее:

— И где же вы так мило развлекались?

— У Ленни.

— Так там и Ленни был?

— Нет.

— Нет? — удивленно повторила она.

— Ну, то есть, он там был, но в этом не участвовал. Он напился и вырубился в ванной.

— А кто еще в этом участвовал?

— Никто.

— Значит, только вы вдвоем?

— Да.

Она потерла глаза.

— Господи, в чем твоя проблема, Мартин? Я же знаю, что ты не дурак. Вам с Келли не пришло в голову выпить чашечку чаю и поговорить о чем-нибудь умном?

— Это была не моя затея.

— Конечно, не твоя. Ты с ней целовался?

— Нет.

— А она тебе показала свою… показала?

— Да.

— И ноги раздвинула?

— Что?

— Ноги раздвинула или нет?

— Конечно, нет, я же не гинеколог.

Клаудия приподнялась и спустила ноги на пол. Вид у нее был жалкий. Мартин ее понимал, но не знал, как быть: обратить все в шутку или рассыпаться в долгих извинениях.

— Все вышло как-то глупо, даже не смешно, — сказал он. — И, в любом случае, это ничего не значило.

— Да, ничего не значило, — выпалила Клаудия, — в том-то все и дело. Мне надоело, что все вокруг ведут себя как школьники, захлебывающиеся от гормонов. Хватит с меня того, что так ведешь себя ты со своими тупыми приятелями, но когда и мои друзья…

— Не нужно так переживать, Клод. Я не буду превращать это в привычку.

— Но ведь это неправда, Мартин. Это уже превратилось в привычку. Каждое утро ты проверяешь, не забыл ли надеть трусы, на случай, если вечером случится играть в бутылочку. Это слишком глупо и по-детски, и я больше не хочу так жить.

— Хорошо, — сказал он, — я больше так не буду, обещаю. Ты больше никогда не услышишь обо мне ничего подобного.

Она посмотрела на него с подозрением.

— Ты серьезно?

— Серьезно. И если я нарушу слово, можешь меня бросить. Ну, давай, поцелуй меня.

Тупой рогоносец

Вернувшись в офис, Элисон обнаружила шесть сообщений от Мэнди на автоответчике. Ее разозлило то, что Мэнди решила общаться с Мартином через нее, а после такого отличного обеда ей не хотелось интриговать против шефа. Но, предполагал, что у Мартина в данный момент нет никаких вариантов с работой, она решила, что лучше действовать осмотрительно, подняла трубку и перезвонила ей.

Мэнди была в ярости и, не дав Элисон возможности объяснить, куда делся Мартин, вызвала ее к себе. Элисон повиновалась. Дверь в кабинет была открыта, и она вошла без стука.

— Это ты ему сказала? — спросила Мэнди.

— Конечно, нет.

— Но он знает?

— Да.

— От кого?

— От Ника Дженнингса.

— Черт, — выругалась она, удивив Элисон кипевшей в ее голосе злобой, — кажется, ты сказала, что никто из редакции не решится ему об этом сообщить.

— Ник Дженнингс внештатный.

— Этот Ник Дженнингс — тупой рогоносец, который трахнет собственную бабушку за монетку и пакетик леденцов. У Мартина уже есть предложения?

— Насколько я знаю, нет. Дженнингс сказал ему только сегодня утром.

— И где же сейчас Мартин? Он написал заявление об уходе?

— Нет, что вы, просто пораньше ушел домой. Он попросил меня извиниться за то, что не пришел на встречу, но сегодня он неважно себя чувствовал и сказал, что встретится с вами завтра.

Мэнди встала из-за стола и подошла к ней.

— Ты что, спишь с ним?

— Нет.

— Не захотела?

— Он никогда не предлагал мне ничего подобного.

— Хорошо. Мне жаль, что все так вышло, но, к сожалению, я вынуждена взять назад свое обещание найти тебе работу поинтереснее.

— Вы меня увольняете?