Твой пока дышу (СИ)

Чувствую, как накрывает раздражением. Как под куполом из собственных давящих мыслей оказываюсь, постепенно уменьшающимся в размерах. Как кислород вытесняет изобилием душащих негативных эмоций, заполняя всё пространство вокруг меня. И злость там на её безрассудство, и обида, что обвела вокруг пальца, и страх за её безопасность, и недоверие к чёртовому вездесущему Панфилову, и снова страхи и тревожность, и снова злость.

– Сейчас всё совершенно иначе, Павел, – Эмир кладёт лапу на моё плечо и второй рукой щекочет дочери животик. – Она предупредила. Нонсенс.

– Сильно сомневаюсь, что планировала, – отбиваю глухо, но не могу не улыбнуться, глядя на то, как хихикает и жеманничает доча.

– Уверен на двести процентов, что не планировала, – с такой же туповатой улыбочкой вещает Эмирчик, – но передумала. О чём это говорит? О чём, красавица? – уже к булке подкатывает, меня вообще как будто не существует.

– О чём? – сам для себя существовать перестаю, когда малышка смущённо зарывается в мою шею и обхватывает крошечными пухленькими ручками. – Я, нахрен, таю, – признаюсь другу шёпотом, прислоняясь щекой к голове дочери.

– Охотно верю, – ухмыляется с хитрым прищуром. – А говорит о том, что дрогнула наша железная леди. Могла размазать тебя, но пощадила. Что это, если не доказательство любви? Раньше не церемонилась.

– Страх, что за всё придётся платить, – ворчу привычно, но на душе значительно теплеет.

Какой я всё-таки нежный. Не блевануть бы ненароком.

– Не гони, – ухмыляется наглый чёрт и резко выхватывает у меня из рук мою Кнопку, тут же подбрасывая в воздух выше своей головы.

– Полегче! – вырывается из меня трясущаяся за своё драгоценное чадо мамаша, в то время как сердце перестаёт биться, пока он её не ловит. – Ещё раз так сделаешь, башку откручу! – возмущаюсь так громко, что начинают потешаться мужики, но мне похер. Жму к себе свой шоколадный батончик, кидая на каждого по очереди злобный взгляд. – Идите лесом.

У Эмира пацан-ровесник. У Филюка ещё двое, чуть помладше. У Михи тоже мальчик вот-вот будет. Посмотрим ещё, кто будет смеяться последним. Моя пуговица – самая красивая на всём белом свете.

Пиздец как гордо задираю подбородок и сваливаю в дом, преисполненный достоинством. Достаю карандаши и раскраску и до самого ужина рисую каракули на радость дочери.

– Паш, стол накрыт, – непривычно ласково зовёт Лилька, касаясь моего плеча. Отрываюсь от своих художеств и вижу её смущённую улыбку. – Чего? – отчаянно краснеет, увиливая от зрительного контакта. – Ты милый. Никогда бы не подумала… пойдём уже.

Приём пищи, купание, переодевание – знакомо, справляюсь без труда. С укладыванием начинаются непредвиденные заморочки.

– Песенка, – капризничает малышка, – мама. Петь. Песенку.

– Пашенька, давай я… – влезает мать, но я выпроваживаю её, выключая верхний свет и включая ночник.

– Сегодня только я, – поясняю доче, отчаянно труся.

Не, ну я, конечно, пою. Иногда даже с удовольствием, когда бухой или Сирена моя на подпевках. Но вот чтобы так, специально, да что-нибудь заунывное… Гуглю из-под полы, нахожу ту самую песню, что слышал от ведьмочки, затягиваю.

Через пару минут делаю снимок спящей дочери и без излишних внутренних колебаний отправляю Линде. Не хвастаюсь, нет, хотя, безусловно, доволен собой чрезмерно. Просто не хочу, чтобы она нервничала. Просто хочу, чтобы следовала своей, вне всяких сомнений, дикой задумке с уверенностью. Просто хочу, чтобы расслабилась и отдохнула перед решающим марш-броском. Чтобы сосредоточилась. Чтобы зарядилась. Чтобы была начеку. Чтобы берегла себя.

В ответ получаю фото оттопыренной нижней губы со свежей ранкой.

Ну вот стерва же. Стерва, как ни крути. Кровь у неё, видите ли!

Отпускает моментально. Всё напряжение стремительным потоком мчит из окаменелых мышц к кожному покрову и просачивается через поры, покидая моё тело.

Я всегда был движущей силой. Мускулами. Разящим кулаком. Молотом возмездия. Она – мозг. Она – хитросплетение судеб, супермощный компьютер, обрабатывающий терабайты информации в секунды. Она ловит из космоса такие сигналы, так чутко реагирует на внутренний мир даже самого конченого отморозка, что можно только восхищаться. Стоит только посмотреть на любого из мужиков, что сейчас находятся со мной под одной крышей. Именно она собрала нас всех, скрупулёзно выбирая из общей массы головорезов. Она вывела в люди, она увидела потенциал. Просто потому, что она видит насквозь. Сразу душу, игнорируя упаковку из плоти и крови. Она – моя сладкая сумасбродная ведьма.

На жопу не сядет. Клянусь, не сядет.

Ночь без сна, в мыслях, в душевных метаниях, но на утро, вопреки всему, чувствую себя бодро. Синяки под глазами от усталости отлично гармонируют с теми, что ещё не успели сойти от побоев, щетина и несвежая футболка с чужого плеча, пропахшая моей красавицей, довершают образ. Кажется, будто готов ко всему. Конечно, блядь, кажется.