Твой пока дышу (СИ)

Трясёт, когда ступаю на шаткие доски. Туфли где-то по пути сбросила, идти в них было совершенно невозможно, ногу поранила, окрапивилась, пальцы об осоку изрезала, села на край, ноги к воде свесила, реву белугой, но осторожные шаги за спиной всё равно ощущаю. Кожей его присутствие чую.

Игнорирую.

Вздрагиваю только когда слышу знакомый щелчок у уха. Резко оборачиваюсь, всхлипываю и пытаюсь подняться в наивном порыве удрать, но Глеб опускает меня обратно, надавив свободной рукой на плечо.

– Да что тебе надо от меня, больной ты ублюдок?! – ору, задрав голову и щурясь на солнце.

– Всё и ничего, – флегматично ведёт плечами и садится рядом, продолжая держать меня на мушке.

– Просто. Отвали, – чеканю зло. – Или убей. Плевать.

– А как же твоя дочь? – смеётся подло и выуживает из-под мышки мою папку из клиники. – Что тут у нас?

– Дай сюда, – рявкаю, дёргаясь в его сторону, и получаю прикладом в челюсть. Не сильно, но неприятно.

– Не хочу тебя бить, – молвит отстранённо. – Ты слишком красива. Но придётся, если будешь плохой девочкой.

– Да пошёл ты, урод, – шиплю с презрением и вновь пытаюсь встать, но он стреляет в причал в метре от меня и приказывает:

– Сидеть.

Так бы и болтала с ним, ну до чего милый парень. Где, чёрт возьми, Панфилов с его погонами?!

– Псине своей приказы отдавать будешь, – огрызаюсь, с силой толкая его под локоть.

Глеб от неожиданности роняет пистолет в воду, пару секунд с недоумением смотрит мне в глаза и наверняка раздумывает, а не отправить ли меня следом, но вдруг начинает гоготать на всю округу, запрокинув голову.

– Больной, – констатирую коротко и собираюсь уже без опаски подняться, но в его планах совсем другое.

В его планах – поцелуй.

Припечатывает к себе так некстати для меня освободившейся рукой, и пока он языком пересчитывает мои зубы, размышляю над смыслом бытия, не оказывая особенного сопротивления.

– Да отвали ты! – мычу ему в рот через время, «опомнившись». Отталкиваю, брезгливо вытираю рот и отодвигаюсь подальше, сурово столкнув брови у переносицы. – Тебя точно не долечили!

– Я никогда и не болел, – пожимает плечами, открывая папку. – Просто батя решил, что это лучше, чем сесть. Для него, разумеется, я был талантливым мальчиком.

– О чём ты? – хмурюсь, проявляя теперь уже ненаигранный интерес.

– О том, что, если бы вы не влезли, я бы, может, остался жив. А теперь… мне терять нечего, красавица. Я по-любому труп. У-у-у… да тебе сексом месяц заниматься нельзя. Облом. Я надеялся покувыркаться. Эта костлявая достала, ни сисек, ни жопы, а всё ради искусства. Может, пососёшь?

– Сам себе отсоси, придурок, – сержусь, наотмашь отвешивая ему подзатыльник.

– Да лан, не бухти, – посмеивается миролюбиво и откладывает папку. – У меня к тебе деловое предложение, красавица.

– Ага, затолкай его себе туда, куда солнечный свет не проникает, – ехидничаю с широкой улыбкой. – Мало того, что ты конченый, так тебя ещё и все менты города ищут. Этого, соседнего и ещё чёрте какого.

– О, ну проблемы с законом, тебя, конечно же, волнуют в первую очередь, – театрально закатывает глаза и корчит недовольную мину: – Можешь перестать строить из себя святошу.

– Как ты верно подметил, у меня дочь, – кривлюсь язвительно, – и лучше сдохнуть, чем сидеть. Так что пошёл ты со своими предложениями прямиком в ад.

– Я в нём родился и вырос, – отвечает серьёзно. – В огне, дыму и криках. Придумай что-нибудь поинтереснее, чем отправить меня домой.

– Расскажи, – прошу неожиданно.

Неожиданно для него, у меня всегда была слабость к психам. Этот, конечно, садюга конченый, но моё доброе сердце решило дать ему последний шанс.

– Нахер надо, – отмахивается с ухмылкой. – Давай лучше подумаем, как доканать твоего мудака-бывшего. Ты же любила его, не так ли? На столько, что пыталась ему свою дочь впарить. Ловкий ход, сработал даже, видел его харю довольную…

– И что? – с вызовом вскидываю подбородок. – Тебе до всего этого какое дело?

Убеждать его в том, что они на пару с Валерией произвели неверные расчёты, не удосужившись подтвердить свои догадки моей медицинской картой, а не руководствоваться лишь датой рождения Нади, в данном случае шло мне только на руку. И то, что дочь из меня доставали раньше положенного срока, почему-то сказало им, что она не от Куманова. Впрочем, это сто процентов Лерка подсказала. Странная девка: всегда уверена, что знает все лучше других.

– Да просто убить его мало, – тянет мечтательно. – Сначала думал, успокоюсь, когда его на части разорвёт, а спустя время понял, что ни хера… так что, наши с тобой желания совпадают.

– Я не желаю ему смерти, – режу безапелляционно и начинаю подниматься. – Разговор окончен.

– Я тоже. Хочу, чтобы он сам захотел сдохнуть.

Замираю. Обдумываю. Пристраиваюсь обратно.

– Допустим, я тебе поверила, – размышляю вслух и сразу же вношу поправку: – Хотя это, разумеется, не так, я не вчера на свет родилась. Но, допустим. Откуда мне знать, что ты при первой же возможности не убьёшь и меня? Или что не подставишь?