Твой пока дышу (СИ)

– Точно он, мелькнёт там ещё, – подтверждает Тимур важно. – Я не знаю, чем наши родители занимались по молодости, но судя по первому же диалогу – какой-то незаконной херотой. Камеры, негласная охрана, безопасность…

Представить такое, если честно, довольно сложно. У мамы – стрелковый клуб. Не какой-то там тир в парке аттракционов, а серьёзное учреждение с огнестрельным оружием, тонной документации и разрешений, над которыми она зависает по ночам, перемежая с бухгалтерской отчётностью сразу по нескольким предприятиям. Во-первых, она ведёт все магазины Лены, являясь при этом и партнёром. Во-вторых, на ней три ресторана дяди Эмира, в-третьих, клуб дяди Сени, в-четвёртых, папин детский центр. Я не знаю, как она физически всё успевает, но ни разу в жизни не видела даже тени усталости на её лице.

У папы – четыре этажа развлечений для самых маленьких, где я и эти двое здоровяков провели всё своё детство. Да все наши, если на то пошло. Там тоже бюрократии навалом, благо дядь Миша два срока был мэром города, потом сложил полномочия, уступив приемнику, но последние три года снова у руля. И ни у кого нет ни тени сомнения в том, что ближайшие семь лет ситуация не изменится и его переизберут на второй срок. Точнее, уже четвёртый.

– Дальше? – подкатывает Тимур.

– Да врубай уже, – огрызается Славка вместо меня.

Картинка резко меняется, дядя Матвей снимает практически из-под стола, мамин живот кажется просто огромным, но, учитывая, что она вынашивала вот этого бугая рядом со мной, это кажется нормальным. Ненормальный, как и в прошлом отрывке, только приглушённый разговор.

– Ты – исключение из правил, – хмыкает папа, снова поглаживая мамин живот. Кажется, будто руки с него он не убирает вовсе.

– О чём ты? – немного ненатурально удивляется мама.

– О твоей токсичной сводной сестрёнке, – ехидничает папа. – Не делай вид, что сходство с Леркой не бросается в глаза. У Панфилова фетиш на полоумных блондинок.

– Просто на полоумных, – фыркает мама.

– Я читал, это – синдром спасителя в чистом виде.

– Ты читал?! – ахает мама и все, кто находился рядом, начинают громко смеяться, включая папу.

– Коза, – комментирует её ремарку, немного успокоившись.

– Горько! – горланит дядя Матвей.

– Сладко… – шепчет папа маме в губы, а меня накрывает волной самых разнообразных эмоций.

Во-первых, это, как ни крути, отвращение. Ну фу же! Родители же, блин! Во-вторых, как метко подметил Слава, это чистой воды мелодрама. Но на столько горячая, что мне стыдно становится, будто я в замочную скважину их спальни подглядываю. Сильно сомневаюсь, что для Матвей собрался включать эту запись на всеобщее обозрение, так что да, выходит, всё же подглядываю. В компании родного брата и его другана, неумело подкатывающего шары с самого отъезда Марка.

И дальше – только хуже.

Смена кадров, дядя Матвей беспардонно протискивает камеру в дверной проём, выхватывая довольно пикантную сцену.

– Паш, ну не сейчас, гостей полон ресторан… – задыхается эмоциями мама, стоя к папе спиной и прогибаясь в пояснице. Не очень-то похоже на реальное сопротивление.

– Да и хай на них… – отмахивается папа, – кошечка моя, красивая какая, не могу терпеть, разочек, ладно? Прям по-быстрому, честно.

– Ты? По-быстрому? Мужикам в бане свои байки топить будешь!

– Не могу больше, Линда, – рычит папа, вгоняя меня в краску. Судорожными движениями рук задирает мамино платье с разрезом по бедру и давит ей на спину, склоняя над каким-то столом, заваленном подарками в разноцветной бумаге и объёмных бантах.

Благо, дядя Матвей тактично сваливает, плотно закрывая за собой дверь и избавляя меня от ночных кошмаров.

– Пронесло, нах, – с облегчением и, судя по всему, не в первый раз, выталкивает Слава. Как будто с прошлого раза, когда они смотрели без меня, могло что-то измениться.

Отстраняюсь от брата. Вообще стараюсь никого из парней не касаться. Это не домашнее порно, конечно, но слишком близко к таковому. Слишком, как усилил бы дядя Эмир и был бы чертовски прав.

– Кто эта роскошная булочка?! – подваливает к родителям дядь Сеня на следующем кадре, обхватывая маму за плечи и ничуть не смущаясь тыкая пальцем в тётю Катю, папину двоюродную сестру, скромно притулившуюся в сторонке, пока оголтелая толпа разрывает танцпол. В свою будущую жену, пышнотелую красавицу с роскошной косой, всю жизнь прожившую в деревне и выезжающую в город исключительно по необходимости. В мать своей единственной дочери.

– Это – Катюша, – довольно пыжится мама, но добавляет сурово: – Не обижать.

– Понял, – даёт короткий ответ дядя Сеня и далее они оба мелькают на заднем плане, в том же закоулке на протяжении всей свадьбы.

– Чёрт, Линда… – посмеивается папа. – Катюха? Серьёзно? Ты за этим её позвала?

– Она его покорит, – гордо вскидывает подбородок мама. – И только она.

– Что там?.. – папа постукивает пальцем по виску мамы и покачивает головой с улыбкой.

– Там – любовь, – шепчет мама и касается папиных губ своими. – Только любовь. Всегда.