Твой пока дышу (СИ)

«Ты достоин лучшего, – слезами своими давлюсь, жалко его нестерпимо, себя жалко, всякие надежды на светлое будущее с этим мужчиной в последний путь отправляю. Банальности выдаю, но с такой искренностью, с такой верой, что саму себя разметаю на молекулы. – Любви достоин, привязанности искренней, без багажа чтобы, без недомолвок, без тайн! Всего, лучшую, самую!»

За руки его хватаю, пальцы сжимаю, пощады взглядом вымаливаю.

«Прощаю. Но, не принимаю, – проговаривает с каким-то пугающим отупением, – так и знай, не принимаю. Отпущу, выбора нет, но лишь для того, чтобы ты поняла, что твоя судьба – я. Ещё встретимся, Линда. Ещё встретимся…»

Не слышу уже. Не слушаю. На свободе!

Бросаюсь к двери, на ходу заталкивая ноги в босоножки, опрометью несусь к машине, путаясь в ремешках и застёжках. Дрожащими от волнения руками и далеко не с первой попытки заталкиваю ключ, проворачиваю и, не дожидаясь пока машина прогонит жидкости по системам, стартую задним ходом, вылетая в успевшие открыться ворота.

Спешу. Саму себя обогнать пытаюсь, мысли гоню, страхи, автомобиль. Тщетно.

Бесчисленное количество раз обхожу жалкие тридцать восемь квадратов, по инерции, будто всё ещё пытаюсь успеть, будто глазам своим не верю, тишине давящей не доверяю, просто не в состоянии остановиться. Как будто мои метания могут что-то изменить.

– Дерьмо, – подвожу краткий итог вслух и оседаю на кровать изводить себя ещё и мысленно.

Вот кто меня за язык тянул? Если бы не выпалила, если бы он не завис, Эмир мог бы хоть чечётку в коридоре отбивать и в рупор к голосам разума взывать – не вышли бы, пока не кончили. В прямом смысле, в переносном и не по одному кругу. Может, и дождался бы… по факту же на столько спешил дело закрыть, что чуть в ящик не сыграл. И волнует меня на сегодняшний день, как это не прискорбно, лишь собственная несдержанность, а не то, что стоило ему только появиться на горизонте, как я с лёгкостью развеяла по ветру и свою привычную жизнь, и призрачную надежду на семейное счастье. Что я чувствую? Облегчение, вот что. Дичайше давящее на мозги разочарование и, вместе с этим, облегчение.

Пора раскрыть все карты.

Пора избавиться от главной тайны.

Пора возвращаться.

Ещё одно решение, давшееся подозрительно легко. А вот со сборами пришлось повозиться…

Надюша, конечно, помогала. Старалась изо всех сил, сунула свой крошечный носик в каждую коробку, особенно тщательным образом перебрала то, от чего было принято решение избавиться, перемешала всё со всем, попыталась вернуть на прежнее место, залила соком моё бельё, закатила несколько качественных истерик, пошатнув во мне тщательно выстроенную стену спокойствия и благоразумия, и я сдалась.

– Да к чёрту этот хлам! – проорала визгливо. – Три дня коту под хвост!

Пнула ближайшую коробку, собрала по чемодану для себя и дочери на первое время, остальное была готова сжечь вместе с квартирой, но вмешалась Вероника Павловна, тяжким выдохом потушив воображаемую спичку в моей руке. После чего, ничего толком не взяв, но с трудом закрыв багажник, мы двинули в путь.

– Уснула, – выдыхает Вероника Павловна и просачивается между двух передних сидений для, судя по приготовлениям, крайне приватной беседы. – Линдочка, солнышко… – ну сто процентов, заход уж больно аккуратный.

– У Вас остаться нельзя? – сбавляю на градус дебильной подковыркой.

– Да тьфу на тебя, дурёха! – возмущается вполголоса, но быстро возвращается к заискивающим интонациям: – Я только спросить хотела… – замолкает, я же прикладываю палец к дёргающемуся от лютого напряга веку и безропотно жду. – Какой план? – наконец-то вымучивает свой сокровенный вопрос, понизив голос до заговорщицкого шёпота.

У меня его не было. Вплоть до той самой роковой минуты никакого плана не было. Просто доехать, просто взять у неё его номер, просто набрать и договориться о встрече. Проще некуда! Но, она спросила. И я тут же начала придумывать.