Твой последний врач. Чему мертвые учат живых

– Для спины после работы самое оно. И стрелки твои останутся, особенно если водостойкие. А я ненавижу пилатес, йогу и иже с ними – один раз даже уснула на такой медитации, начала храпеть, и меня выгнали.

Представив уснувшую во время тренировки Саню, я улыбнулась. Но пора возвращаться к работе – диагнозы сами себя не поставят.

Для начала спиртовой салфеткой протираю все, кроме объективов и окуляров: я отношусь к своему микроскопу почти как к другу, который помогает мне выяснять, что стало причиной обращения к нам. Смешно в такое верить, но иногда мне кажется, что если ты заботишься о внешнем и внутреннем состоянии вещей, то они работают лучше, причем не за счет улучшения механических характеристик, а за счет благодарности за хорошее к ним отношение: помытая машина без мусора в бардачке и с новым маслом едет плавнее, а чистый микроскоп настраивается быстрее. Слева от меня стопка бумажных направлений, посередине компьютер, на процессоре лежит планшетка со стеклами, чуть правее стоит микроскоп.

Сначала я беру направление, ищу на планшетке стекло с таким же номером или номерами в зависимости от того, сколько материала было взято. К примеру, лаборантки на отдельных стеклах ставят римские цифры I, II, III, а в самом направлении уточняют, что I – это аппендикс, II – подвздошная кишка, III – сальник. И в самом ответе, который я печатаю на компьютере, я пишу точно так же: в препарате I видны поперечные среды аппендикса, в препарате II определяется ткань подвздошной кишки, а в препарате III – ткань сальника. Перед началом изучения стекол под микроскопом я внимательно читаю направление: Ф. И. О. пациента для меня мало информативно, но вот возраст и локализация, откуда был взят материал, может направить мои размышления о диагнозе в нужную сторону.

Однажды нам прислали астроцитому 10-летнего ребенка, которая локализовалась в мозжечке. Астроцитома – опухоль головного мозга, которая возникает из клеток астроцитов. В нашем мозге, помимо активной рабочей единицы, нейрона, который принимает, обрабатывает, хранит и передает информацию, есть еще и вспомогательные клетки, задача которых заключается в том, чтобы поддерживать связи между разными областями мозга, питать их и защищать от различных патогенных факторов.

Помните расхожую фразу о том, что нервная система не восстанавливается? Забудьте ее – это миф! После перенесенного инсульта астроциты могут трансформироваться в нейроны, правда, делать они это будут довольно медленно. А еще наш мозг – это единственный орган, который дал название самому себе. Astra – с греческого «звезда», астроциты получили свое название за схожесть с небесными телами, и, помимо важной репаративной функции, они защищают нервную ткань от проникновения ксенобиотиков и микроорганизмов. Если вы внимательно читаете инструкцию к любым препаратам, то можете заметить, что там указывается, проникает ли данное лекарство через ГЭБ или нет. ГЭБ – это гематоэнцефалический барьер [опять возвращаемся к латыни: haema («гема») – «кровь», encephalon («энцефалон») – «мозг»]. Значит, это барьер между нашими капиллярами и нейронами. А что же находится между этими двумя структурами? Верно, астроциты: они напоминают охранников на КПП или бабушек-вахтерш, цель которых – «не пущать!» всех, кто может хотя бы как-то навредить нашей нервной системе. ГЭБ – это не забор и не структура, которую мы можем увидеть, а именно физиологическое понятие.

Что в основном пропускают астроциты? Воду, витамины, кислород, глюкозу и все остальные полезные «строительные» материалы для поддержания работы клеток. Но здесь есть нюанс, который снова вызывает у меня восторг от продуманности устройства нашего организма: ГЭБ охватывает не все отделы мозга! К примеру, ГЭБ лишены область гипоталамуса и гипофиза, которые синтезируют и выделяют в кровь многочисленные гормоны, которые регулируют работу почти всех наших органов и систем. Это позволяет быстро получать обратную связь и реагировать повышением или понижением уровня гормонов в крови. Также вторая безГЭБная зона – это ромбовидная ямка на дне четвертого желудочка мозга: там находится рвотный центр, который чутко улавливает любые химические колебания и сразу стимулирует рвоту, чтобы уберечь нас от отравления. Надеюсь, что вы начинаете влюбляться в анатомию так же, как когда-то влюбилась в нее я!

И вроде бы это хорошо, что звездные клетки защищают нас, но, с другой стороны, это плохо, потому что очень многие лекарственные средства вроде антибиотиков, которым нужно проникнуть в мозг, не могут туда попасть – как и глицин, которым мы закидывались перед экзаменом, как конфетами, в надежде простимулировать свою память и снизить тревожность. С таким же успехом можно было жевать шоколадку – эффект был бы примерно одинаковый.