Твой последний врач. Чему мертвые учат живых

– Можно узнать, кем вы приходитесь покойной? И покажите, пожалуйста, паспорт. Простите за формальность, но мы имеем право выдавать справки только ближайшим родственникам.

– Здравствуйте, я Игорь, муж. Можно ее увидеть? – глухо спросил мужчина, протягивая паспорт. Казалось, он был полностью погружен в свою скорбь: на его лице не было никаких эмоций, словно с нами говорила почти застывшая каменная маска. Плачущая женщина оказалась матерью, а девушка – младшей сестрой покойной. Саня ознакомилась с паспортами и отдала справку маме умершей коллеги.

– Ее можно будет увидеть через два-три часа, когда ее подготовят санитары. Если у вас есть одежда, косметика и пожелания к ее внешнему виду, можете передать их мне, я передам санитарам.

– У нас заказан зал для прощания на завтра на одиннадцать утра, – сказала молодая девушка, продолжая обнимать свою мать. – У нас с собой есть платье, которое очень любила моя сестра, и нам бы хотелось, чтобы она была в нем. Макияж не важен. – Она передала пакет, внутри которого виднелся красивый серебристый атлас.

– Хорошо, все будет готово к этому времени.

– А можно не писать в справке, что она болела ВИЧ? Позор-то какой, люди узнают – засмеют, – вдруг подала голос плачущая женщина.

Справка дрожала в ее морщинистых руках. Я невольно поджала губы: стигматизация ВИЧ в России даже не думает сходить на нет, хотя это уже давно не болезнь наркоманов, распутных женщин и гомосексуальных мужчин. Кстати, количество половых партнеров вообще не имеет значения: при надежной защите и своевременном обмене справками об отсутствии заболеваний, передающихся половым путем, риск заболеть снижается практически до нуля. В европейских странах попросить партнера или партнершу предоставить справку является абсолютно нормальной практикой, такие справки люди даже берут с собой на свидания. Если же человек начинает кричать, что он «не такой» и знает, куда и что сует, лучше пожелать ему счастья, развернуться и уйти. Адекватные взрослые люди лучше пойдут и сдадут вместе анализы, чем потом будут годами скупать антивирусные препараты. Хочу отметить, что сдача анализов обойдется примерно в 5000 рублей, а цена антиретровирусной терапии составляет от 200 до 500 тысяч рублей в год. Поэтому «думайте сами, решайте сами: иметь или не иметь».

– Я понимаю ваши чувства, но, во-первых, я не могу не указывать основное заболевание – это нужно для статистики смертности, а во-вторых, больше никто, кроме вас и работников загса, его не увидит и не узнает. В свидетельстве о смерти будет лишь Ф. И. О. покойной и никаких диагнозов. Да и в самой болезни нет ничего постыдного, и то, что И. Н. им заболела, всего лишь трагическая случайность. Она была прекрасной коллегой, и мы все пребываем в таком же шоке от ее смерти, как и вы.

Они поговорили еще немного. Это была настоящая сплоченная семья: каждый скорбел по-своему, но старался поддержать другого.

– Так странно, – вдруг тихо сказала седая женщина, – человек никогда не забирает ни свой первый, ни свой последний документ в жизни. За него это всегда делают близкие. Я помню И. еще малюткой – я забирала ее свидетельство о рождении, а теперь иду за свидетельством о смерти. Ни одна мать не желает пережить своего ребенка. Юлечка, радость моя, ты одна теперь у меня осталась. Помнишь, И. всегда дразнила тебя в детстве, что она главная, раз на год тебя старше, и что ты должна ее слушаться, а ты злилась и кричала: «Вот вырасту и стану старше тебя!». Теперь станешь.

Глава 4 За пределами морга

Утро субботы началось с громких криков под моими окнами. Я живу на втором этаже, и во дворе акустика такая, что иногда при открытом окне мне кажется, что переговаривающиеся люди находятся не на улице, а у меня в шкафу. Закрываешь окно – жарко, открываешь окно – шумно. Где та самая золотая середина? Я уткнулась лицом в подушку, накрылась с головой одеялом и надеялась все-таки вернуться в мир снов, поэтому смысл доносившихся слов дошел до меня не сразу.

– Прыгнула! Прямо при мне! Я на балконе стою, в цветочных горшках ковыряюсь, и тут она падает! Еще звук такой глухой – я думала, кто-то мешок с мусором выкинул.

– Кошмар просто! Кто это вообще, с какого этажа? А скорую уже вызвали?

– Да, я сразу позвонила – сказали, через минуту будут. Какое горе для родственников-то! Еще и лицом вверх упала, глаза, как у мертвой рыбы. Жуть!

Не так я представляла себе свое пробуждение. Когда я окончательно поняла, о чем идет речь, сон смыло волной ужаса. Я резко встала с кровати и подошла к окну, раздвинув шторы. Может, еще можно успеть оказать первую помощь, и мне нужно бежать на улицу? На четвертом и шестом этаже, почти высунувшись по пояс со своего балкона, стояли две соседки, которые и разбудили меня своими причитаниями. Во всем доме окна были закрыты, кроме соседских и еще одного, на восьмом этаже, и прямо под ним внизу на асфальте кто-то лежал. За цветочной клумбой разглядеть упавшего я не смогла – мне была видна лишь часть белой просторной сорочки.