Твой путь (СИ)

— Я узнаю, — прошептала она, заглянув ему в глаза. — Ты мне будешь напоминать. Ведь будешь?

Она посмотрела на него с наивной надеждой. Иттрик опустил руки ей на плечи и прижался щекой к её волосам — совсем как тогда, несколько лун назад, когда отыскал её в Яви.

— Конечно, — ответил он так же тихо.

Наутро они простились с добрыми и гостеприимными хозяевами трактира. Йоханн по-отечески обнял Ивенн, обменялся рукопожатием с Иттриком, как со старым знакомым. Уна не скрывала слёз: никогда ранее ей не приходилось прощаться с кем-то, да и не думала она, что так крепко привяжется к этой милой девчонке, на время ставшей ей дочерью. Уже у порога Ивенн бросилась ей на шею и тоже заплакала, прижавшись к ней, и хозяйка только погладила её по голове и ласково поцеловала в лоб.

— Прощай, милая, да сохранят вас боги на вашем нелёгком пути, — вздохнула Уна, когда Ивенн, наконец, отстранилась. — Не забывайте нас, обязательно возвращайтесь, вы всегда будете нашими желанными гостями.

Женщина украдкой смахнула слезу и постаралась улыбнуться: говорят, плакать в дорогу — худая примета. Иттрик слегка сжал руку Ивенн. Дорога, тёмная и мокрая после ночного дождя, легла под ноги широкой лентой, и девушка вдруг подумала о странном чувстве, которое возникло, когда она прощалась с Уной и Йоханном: ей казалось, что так уже было, что она с кем-то расставалась так же тяжело, кто-то так же не смог сдержать слёз, так же обнимал её, просил вернуться… Вот только кто? Воспоминание мучительно крутилось где-то совсем рядом, кажется, протяни руку да поймай, но память отказывала.

Когда Иттрик и Ивенн вышли из Флавиды, было уже за полдень, но приближающаяся осень давала о себе знать: с утра так и не потеплело, даже заморосил мелкий, едва уловимый дождь. Небо было затянуто тучами беспросветно, дорогу размыло, тёмные комья грязи и мокрой земли налипли на башмаки, и те стали втрое тяжелее. От леса тянуло холодом и пронизывающим ветром. Ивенн то и дело обнимала себя руками, пытаясь согреться, и Иттрик, заметив, что она вся дрожит, отдал ей плащ. Девушка долго упиралась, боясь, что он сам замёрзнет, но он заставил её одеться: ему-то не привыкать, а она ещё простудится, сляжет совсем…

Чтобы выйти с перевала на дорогу, ведущую прямиком в Кейне, нужно было пройти через Северный лес. Это бы заняло добрых пять-шесть дней: лес тянулся на много миль к северо-востоку, и, как путники ни старались бы срезать, переход оказался бы по-любому долгим. Вскоре селения и редкие домики совсем кончились, незаметно подкрался вечер. Облака потемнели, под ноги снова лёг седой туман, над головой зашумели мокрые ветви деревьев. Идти решили до последнего, пока не начнут падать с ног: ночевать в лесу, да ещё и в такую-то погоду, не улыбалось. Чтобы хоть немного взбодриться и скрасить тишину, Ивенн негромко запела. Голосок у неё был не особенно хорош, как и Йоханн, она сильно фальшивила, но Иттрик задумчиво улыбался, слушая её, и жалел, что не может подхватить простенькую, незамысловатую мелодию: уж больно стеснялся, хоть и не было вокруг людей.

Вдруг где-то в тишине хрустнула ветка и послышалось неразборчивое ругательство. Иттрик резко остановился, схватил свою спутницу за плечо. Она испуганно замерла, оборвала песню на полуслове.

— Тише, — прошептал юноша, встревоженно озираясь. — Слышишь?

— Что? — прошептала Ивенн. Его тревога передалась и ей, и она даже слегка побледнела. — Ничего такого… Это, верно, птица…

— Птицы не ругаются, — заметил Иттрик. Где-то совсем неподалёку снова зашуршали кусты, и Ивенн тихонько ахнула, крепче сжала его руку.

— Что это?

— Не знаю… Давай отойдём, послушаем.

Он потянул её за руку, они отошли на обочину дороги и в ту же секунду поняли, что совершили ошибку. Иттрик услышал треск ломающихся веток за спиной за миг до того, как чьи-то грубые руки оттащили его от Ивенн и прижали к стволу дерева. Как же он позабыл о том, что на дорогах, особенно в лесу, нужно быть осторожнее… Немало ведь и тех, кто не признаёт ничью власть, рыскает по лесам в поисках наживы. А у него мысли о том, что нужно остерегаться разбойников, совсем из головы вылетели.

— Ничего у нас нет, — выдохнул он, чувствуя сквозь рубаху жёсткую, мокрую кору дерева. — Оставьте! Пустите!

Вместо ответа в темноте сверкнул нож. Юноша попытался вырваться, но куда там… Где-то ближе к дороге вдруг раздался короткий вскрик Ивенн, а затем послышались звуки борьбы. Иттрик рванулся в сторону изо всех сил, оттолкнув того, кто его удерживал, но его помощь уже не понадобилась. Он успел увидеть, как из-под широких рукавов Ивенн вырвались чёрные дымчатые сполохи и на мгновение окутали всё пространство перед нею. Она зажмурилась и отпрянула, а потом, когда открыла глаза, увидела, что троих дюжих разбойников, что набросились на неё, больше нет. На мокрой пожухлой траве, у самых её ног, лежала груда сгоревшего тряпья. В воздухе запах мокрой земли и грибов смешался с тяжёлым запахом гари и крови.