Твой шёпот в Тумане

— Что случилось с папой? — прошептала я вопрос одними губами.

Старуха молчала. Подняв на неё взгляд, наконец-то, увидела хоть какие-то эмоции.

Сожаление. Да, и злость.

— Мой сын слишком уверовал в свои силы. Он был одарён. Да. Магически. Но это не защитило его от ножа. Глупый мальчишка. Он хотел мне отомстить за жену свою горячо любимую, нашел-таки, где я тихарюсь и решил загубить. Да, силёнок не хватило. Я выпила его, — старая ведьма захохотала скрежещем голосом и маска раскаянья слетела с её безумного лица.

— Тварь! — выдохнула я. — Мерзкая скользкая тварь. Правильно от тебя твой бог отвернулся. Правильно он всю вашу деревню загубил.

— Не он загубил! — бешено взвизгнула старуха. — В утробе оказалось двое! Два младенца! Вся сила досталась Эмбер. Сила, данная на двоих. Эта маленькая пожирательница ещё в утробе смогла защитить мать, но погубила брата, выпила его жизненную силу. И тебя бы когда-нибудь погубила. Она сама тьма. Она истинное дитя Тумана. Дитя Танука.

— Перетопчешься, — хмыкнула я. — Папа мой, родненький, хорошо её воспитал.

Если она кого и пожрёт, то только тебя.

— Это место нереально найти, — кажется, я услышала в голосе этой твари тревогу.

— Всё реально, бабушка, — выплюнула я.

— Ну, даже если и найдёт, то я буду уже в твоём теле. А тебя твой же муженёк придушит своими руками, или голову оторвёт. Так он поступает со своими врагами.

Я посмеюсь, глядя на ТВОЕ мёртвое новое тело, а мне достанется красавец муж, власть и всё, что я заслуживаю.

— А Лестра? — страх липкими щупальцами сжимал сердце. — Зачем её вы убили?

Что тело её не подошло?

— Не я. Гуроны, — прошипела старуха. — Они и глянуть мне на невольников не дали, умертвили всех. В этом сарае, — она обвела рукой пространство, — по одному и убивали. Видишь, как символично вышло: она свои последние часы жизни здесь провела, и ты останешься здесь гнить. Моё тело уже дряхлое, долго оно не протянет. Если бы я знала, что она среди пленников. Я бы забрала её тело, она была моложе тебя и, чего скрывать, красивее.

— Ты такая древняя, что совсем забыла о смысле нашей жизни, — прошипела я, чувствуя, как слёзы скатываются по щекам, слепя и причиняя дополнительную боль. — У тебя под носом убили внучку, кровь твою, а ты сокрушаешься, что такое тело пропало. Зачем тебе, вообще, жить? Чтобы искать новое тело? Зачем ты живёшь. старуха? Да, меняй ты хоть сотни тел, душа-то старая, мёртвая. сгнившая и истлевшая. Ты просто живое умертвие. Очередная тень, но заточенная в плоть.

Ты падаль, бабушка. Просто, гнилая падаль!

— Умолкни, — старуха подскочила и зло склонилась надо мной. — Я служу богу Тануку!

— Да, который, как и все прочие, давно от тебя отвернулся. Себе ты служишь. Так давно живёшь, что страшно сдохнуть. Найди в себе силы и умри человеком, а не броди по туману живым умертвием.

— Заткнись, соплячка, наш род восстанет из пепла! Мы завоюем эти ослабленные земли и будем править во имя Танука.

Я истерично засмеялась.

— Род, что ты сама же и сгубила. Совсем с катушек съехала, тоже власти захотелось. Эдакая владычица мирская, — я никак не могла унять свой смех.

— Да умолкни ты, — взревела она. — Ничего, скоро полночь. Я совершу обряд, и ты умолкнешь навсегда. В моём теле особо не повеселишься.

Тяжело дыша, старуха пошаркала до двери и обернулась.

— Я была неправа — ты вся в отца. Такая же неугомонная. Мне будет приятно вселиться в твоё тело и получить всё то, что у тебя есть.

Мне очень хотелось показать ей кукиш, но я сдержалась. Мысль о ритуале не давала мне покоя. Нужно что-то предпринять. Я снова закашлялась. Старуха глянула на меня напоследок и вышла. Тварь!

Тяжело дыша, я попыталась встать. Перед глазами всё поплыло. Тело било в лихорадочной дрожи. Кое-как, опираясь на деревянную стену, встала на ноги. Так плохо мне ещё никогда не было.

Шаткой походкой добралась до двери. Она ожидаемо оказалась заперта. Страх ледяной рукой сдавил душу. Наверное, и мама тут когда-то надеялась на спасение, но папа не успел, не смог вырвать её из рук этой сумасшедшей. Я всем сердцем верила, что Вульфрик меня ищет, но сидеть, сложа руки в этом сарае нельзя. Иначе он может найти уже вовсе не меня.

Собрав всю волю в кулак, я медленно обошла сарай по кругу, проверяя каждую доску в стене: искала прогнившие или плохо прибитые. Ничего. Хоть снаружи сарай выглядел ветхим, сделан он оказался на совесть. В моей голове роились разные мысли.

Здесь умерла Лестра.

Это наполняло сердце жгучей болью и ненавистью. Здесь она сделала свой последний вздох. И пусть мы не ладили порой, но мы сестры: мы делили последнюю тарелку супа на троих, одежду и даже укрывались единственным тёплым одеялом холодными зимами. Мы были семьёй. И все наши ссоры и размолвки не в счёт. С кем не бывает.

А эта старая тварь, пригревшая здесь гурон, уничтожила всех, кого я любила.

Я никогда не испытывала столько ненависти к кому-то. Как же мне хотелось сейчас самой сжать её дряхлую шею и придушить.