Твои Возможности, или Реализация «ТРАНСЕРФИНГА»

Я подыграл Ире, перейдя на иврит, тем самым, сделав нашу беседу схожей на разговор двух инопланетян – для находящихся рядом посетителей и работников ресторана.

–«Мне было 28, заканчивался второй год моей репатриации в Израиль. Из них полгода я провёл в молодёжном центре Ницана, на границе с Египтом, где осваивал азы иврита. Это был оазис в пустыне с обильной зеленью, благодаря искусственному орошению, и большим бассейном. Центр Ницана являлся частью программы Министерства Абсорбции».

–«Я знаю это место». – Спохватилась Ира. – «Мы с Шимоном останавливались там, на ночлег, когда путешествовали по пустыне. Не далеко оттуда, археологи откапали древний город. Сейчас Ницана туристический центр». – Она сделала очередной глоток виски. – «У тебя там не было никакого романа, в этом молодежном центре»?

– «Я был тайно влюблён в свою учительницу, её звали Михаль. Всего было около пяти классов по 10–15 человек, их формировали по мере пребывания новичков. Все преподавательницы были солдатками с обязательным условием – без русскоговорящих корней. Со мной в классе учился композитор из Евпатории, тоже разведён и мы были самые взрослые в этом молодежном центре. Старше нас был только директор, который жил там со своей семьёй. По вечерам я регулярно звонил в Молдавию и после формального отчёта моей бывшей жены, разговаривал с сыном. Дело в том, что мой развод являлся необходимым условием в процессе эмиграции и вызвал кризис в наших отношениях. Точку поставил тесть, когда заявил, что я обязан съехать и переписать квартиру на его дочь. Реакции жены на это не последовало, и мы вдруг оказались совершенно чужими. Я поселился у нашего одноклассника, который жил со своей женой и дочерью по соседству и тоже ждал разрешения на ПМЖ, но только в Германию. Они оказались милейшими людьми. Мы очень сблизились, и я получил огромную моральную поддержку – всё что ни делается, к лучшему. Накануне моего отъезда я дольше обычного гулял с сыном, оттягивая прощание. Поднявшись в квартиру, я застал жену со слезами на глазах. Она пригласила меня зайти на чашку чая. Чаепития не получилось…, она с рёвом выскочила из кухни. “У мамы болит животик”, пояснил я сыну.

Покормив его и уложив спать, я ещё долго успокаивал жену. Мне казалось, что этот день не закончится никогда».

– «Закончилось всё сексом?»

– «Да…. Но как ты догадалась?!»

– «Что бы успокоить женщину, находящуюся в таком состоянии, тебе необходимо дотронутся до неё, взять её руки в свои. Она начинает успокаиваться, просит тебя остаться, но понимает, что тебя уже не остановить. От безысходности начинается очередная волна…, но ты, чтобы предотвратить это, крепко прижимаешь её к себе, гладишь волосы, но не можешь ничего обещать, потому что винишь её во всём. Она поднимает на тебя взгляд в надежде услышать сокровенные слова.… И тут ты целуешь её, неважно: в лоб, в нос, в щёку, лёгкое прикосновение к губам. Всё…, для женщины в таком состоянии, когда нервы оголены – происходит гормональный взрыв и её уже ничто не может остановить. Бурный секс, долгий и изматывающий».

– «Ира, я в шоке…. Как…?» – Она расплылась в улыбке. Я выпил залпом содержимое хрустального стакана.

– «Уже в дверях, я сказал ей, что время лечит, что я выучу иврит, найду работу и приеду за ними. Но судьба распорядилась иначе. Ещё учась в Одессе, я познакомил Олю с парнем, которого очень уважал за неординарный ум и доброту характера. Игорь был тоже из Сорок, но с другой школы, в политехе учился на программиста и по окончании, уехал в ЮАР на заработки. По рассказам общих знакомых, они быстро сошлись, и Оля сразу забеременела. Об этом я узнал, уже работая электриком на химическом комбинате Мёртвого моря. В тот же день я позвонил ей. Разговор получился коротким, Оля попросила больше не звонить, она хотела, чтобы сын считал его родным отцом. Антону тогда было три года».

Принесли заказ, и один из официантов поинтересовался, на каком языке мы разговариваем.

– Я извиняюсь, мне, правда, неудобно, но здесь уже делают ставки.

– Это иврит, на нём разговаривают в Израиле. – Выпалила Ира, вцепившись в свой, средней прожарки стек.

Она ловко орудовала ножом и вилкой. Я, с нескрываемым удовольствием, наблюдал за ней, пережёвывая маленькие ломтики нежного мяса. У меня было ощущение, что мы давно знаем друг друга. Ира была воплощением лучших качеств моих

двух жён, двух женщин, с которыми я испытал блаженство. В ней гармонично сочетались – советская непосредственность и израильская прозорливость. Мысленно, я пытался подавить в себе сексуальное влечение – это было нечестно. Ира вела себя совершенно открыто, потому что доверяла мне.

У меня в тарелке оставалось ещё пол стека, когда она, разделавшись со своим, откинулась на спинку стула.

– Как тебе виски, повторим?

Я убедительно кивнул, но подсознательно понимал, что количество этого благородного напитка в крови, обратно пропорционально моему самоконтролю.