Твои Возможности, или Реализация «ТРАНСЕРФИНГА»

Дело в том, что в «восьмилетке» нам не повезло с учителем английского, точнее, их было несколько, и они часто менялись. Короче говоря, в 9-й класс я пришёл с резким различием в уровне знания с остальными ребятами и меня это очень «напрягало». Воспользовавшись моментом, я сразу прояснил ситуацию с моей новой знакомой, по поводу мотивации нашей дальнейшей дружбы. Учебники английского у нас были разные и, так как помощь мне нужна была в выполнении домашнего задания, то я решил отдать ей свой учебник. План был таков – после очередного урока английского я звонил своему «частному учителю», передавал ей параграфы и номера страниц домашнего задания, она же в свою очередь, передавала мне тетрадь с «домашкой» на автобусной остановке – утром, по дороге в школу.

Начался новый учебный год и мои «знания» английского пошли в гору. Но спустя пару месяцев произошло нечто, чего я никак не мог учесть. Моя Оленька вручила мне мой учебник английского со словами: «Нужна будет помощь – обращайся». Парировать мне было нечем, да и объяснять всё, как это произошло, мне тоже не хотелось, и мы поссорились. Точнее, я продолжал попытки заговорить с ней, но всё было четно. К концу 10-го класса у меня уже был новый роман с другой одноклассницей, но об Олечке я не мог перестать думать. Очередная попытка заговорить с ней была уже на «выпускном», в своём вечернем платье Оля была неотразима. Весь вечер она активно беседовала с друзьями, изящно двигалась в вальсе с не менее профессиональным партнёром, но меня как будто не существовало.

Мы оба поступили в институт – я в Одесский политехнический, а Оля в Харьковский строительный. Об этом я узнал спустя год – на встрече выпускников, где мы встретились случайно. Наши взгляды пересеклись, и мне даже показалось, что Оленька кивнула мне чуть заметно, но поговорить нам так и не довелось.

Все бывшие выпускники рассказывали поочерёдно о своей первой «путёвке в жизнь», у большинства это был первый опыт самостоятельной жизни. Из Олиного рассказа я узнал, что она учится на экономическом факультете, что у нее много друзей и что Харьков чудесный город. Старшеклассники задавали много вопросов, а учителя гордо принимали благодарность за вложенный труд.

В этот раз мы расстались на два года – меня тупо забрали в армию. Тупо, потому что в 1986 году отменили «бронь» в вузах с военной кафедрой, а восстановили ровно через два года, как раз к сроку моей демобилизации. Так я попал в Краснознамённый Среднеазиатский Военный Округ, а поконкретней – на Байконур. В то время было принято считать, что армия делает из юноши мужчину, что это хорошая школа жизни. Но по мне, так лучше бы я закончил её заочно. Да я стал мужчиной, но с немного травмированной психикой. В то время «дедовщина» в Советской Армии дошла до своего апогея, и в 1987 вышел новый Уголовный Закон «о борьбе с глумлениями и издевательством в рядах Советской Армии». Как оказалось, советский космос был не совсем гражданским и как многие мега-проекты, обслуживался ценой самой дешёвой рабочей силы – солдатами.

Были на Байконуре и штатские – в основном учёные, но жили они в городе, вместе с офицерским составом. Город назывался Ленинск, но его почему-то не было на карте. До стартовых площадок они добирались железной дорогой и с солдатами практически не пересекались. Мы же, жили на «площадках» – в казармах, и условия этого проживания были похожи на тюремные. Оружие мы видели только на Присяге, там же были сделаны единственные фотографии на память. Фотографировать на Байконуре, было запрещено, так же, как и описывать в письмах род деятельности и место нахождения – письма проверялись спецслужбой.

Но не будем о грустном, «авторитет» я заработал довольно быстро, демонстрируя своё мастерство на спортивной перекладине. А главным событием, в личностном росте, послужил инцидент, связанный с несогласием отдать «деду» мои новенькие часы «Электроника» – подарок родителей перед призывом в армию. «Дед» уверял меня, что их все равно отберут, а ему, это был бы приятный подарок на «дембель». Правда, стоил мне этот поступок сломанного носа, но эффект был

непредсказуем. Первые полгода, весь спец-набор из высших учебных заведений, проходил в «учебке» подготовку к службе на космодроме. Размещалась она на первой стартовой площадке Байконура – Гагаринской. К концу обучения нас разделили на специалистов и командиров – я попал к электрикам высокого напряжения, со стажировкой на новой площадке, предназначенной для запуска ракеты-носителя «Энергия». «Носитель», означало – вынос в космос, первого в СССР, макета многоразового корабля. По окончанию стажировки, в «учебке» меня уже ждал заместитель командира части по политической подготовке – «замполит». Не знаю, откуда он узнал о том, что я умею рисовать – то ли из личного дела, толи кто-то донёс о портрете жены нашего старшины, который я рисовал в каптёрке – вместо дежурства по столовой. Разговор был коротким: «Через неделю получаешь звание младшего сержанта и отбываешь в штаб управления, в моё личное подчинение».