Твой выход, детка! (СИ)

Я резко поднялась, выпадая из дремотного полузабытья, споткнулась о свою сумку на полу, нагнулась, чуть не упав от крутнувшихся перед глазами кресел и выпрямилась, пережидая приступ головокружения. Надо же, как заснула. Я зашагала за Лилей по проходу, глядя напряженно под ноги. Этого еще не хватало — рухнуть тут в отключке. Мы вышли из вагона. Я вернулась после почти трехмесячного отсутствия! Приближалось лето и все некоторым образом изменилось. На перроне было заметное оживление: к местным добавилось немного туристов с рюкзаками, сумками, собаками и детьми. Ветер превратился из колючего злюки в ласкающий весенний ветерок.

— Ты чего такая бледная? — она испугано оглянулась на меня. — Тебе плохо?

— Нет, все в порядке. Просто немного голова закружилась.

— Ну-ка дай я понесу, — она забрала мою сумку, не смотря на мое вялое сопротивление.

Мы перешли оживленную площадь, направляясь туда, где одиноко стоял весь залепленный грязью внедорожник Вадима. Ни в машине, ни около нее никого не было.

— Какого черта! — Лилька схватила телефон и начала яростно набирать брата. — Где носит этого гаденыша! … Вадим! Ты где?…Господи, да мы давно уже около машины! — она со злостью засунула телефон в карман. — Сейчас придет, потерпи немножко, — заботливо попросила она меня.

— Только не говори ему ничего, — попросила я. — Не хочу… — я неопределенно махнула рукой.

— Хорошо, — кивнула она. — Я все поняла.

Прибежал Вадим, обнял сестру и, поймав мой взгляд, криво улыбнулся мне, то ли, намекая на наше последнее свидание, то ли опять был не в духе. Он сильно изменился: его лицо стало измученным, вытянулось, глаза, обрисованные темными кругами, блестели от бессонницы, а может от алкоголя. Я забралась на заднее сиденье. Головокружение сменилось тошнотой.

Потерпи, потерпи… Сейчас важно добраться до дома.

— Как отец?

— Да все нормально! Никакого инфаркта! Этот мудак местный ошибся! А в город привезли, так там сказали, просто давление скакнуло. Гипертонический криз что ли. И откуда эти дебилы берутся! — он с силой нажал на педаль, выкручивая руль, и машина резко рванула с места. — Дня два — три полежит и домой отпустят.

— Понятно. А мама как? — Лилька рукой показывала, что бы он не гнал.

— Сейчас уже лучше. Попереживала, конечно, поплакала.

Я рассеяно слушала их разговор и радовалась, что сижу сзади и можно не держать лицо и спокойно думать о своем. Я вернулась! И так мне вдруг стало тепло и радостно от этой мысли, что я даже поймала на себе удивленный взгляд Вадима в зеркале заднего вида, который не мог понять, по какому поводу появилась улыбка на моем измученном за дальнюю дорогу лице. Сидя в машине и глядя в окно, я уже почти полностью выпала из своей прошлой жизни и потеряла ощущение будущего — казалось, мы всегда будем ехать и ехать по этой бесконечной дороге. Я помнила все слишком хорошо, слишком отчетливо: вот березовая рощица, а за ней — поле, а сейчас за горкой появится синяя крыша из железа. Словно вернулась к себе домой после долгого отсутствия. Я боялась встречи с Вадимом, боялась, что воспоминания замучают меня. А вышло все наоборот. Всю дорогу Вадим вел себя так, будто мы расстались только вчера, будто я никогда и не уезжала. Я достала телефон и отбила SMS-ку Роме: «Доехала. Позже позвоню. Целую». В ответ — ничего. Не отрывая глаз от окна, я упиралась в пейзаж, который столько месяцев подряд был моей единственной вселенной. Господи! Как мне его не хватало. Мы въехали в деревню, и повеяло безысходностью — она была почти безлюдна. Многие дома выглядели брошенными: раскрытые двери, окна, забитые полиэтиленом. Где-то на веревке сохло белье. Перед покосившимся забором двое детишек играли в мячик. Какой-то мужик ремонтировал трактор. Вдалеке показались два дома: мой и Вадима. Ну, слава богу, доехали. Через несколько минут мы были у моей калитки.

— Все вместе к старикам пойдем? — Лиля обернулась ко мне.

— Слушай, вы идите, а я закину вещи домой и немного погодя приду.

Она понимающе кивнула и вылезла из машины.

— Сиди, — Вадим жестко удержал меня за руку.

Он быстро выпрыгнул из машины и отдал сумку сестре, которая нетерпеливо топталась у багажника. Я вижу в зеркале заднего вида, как они о чем — то нервно разговаривают. Вадим закуривает, потом делает шаг к водительской двери, но Лилька пытается удержать его, продолжая что-то говорить. Не обращая на нее внимание, он открывает дверь и садится в машину. Я вижу, как она, махнув рукой, поворачивает в сторону родительского дома.

— Поговорим?

Наступила тишина. Несколько минут мы сидели, тупо уставившись в лобовое стекло, думая каждый о своем.

— Я правильно понял, ты не останешься, да?

— Кажется, да.

Он поворачивает голову и смотрит на меня.

— Почему?

Я глубоко вздыхаю.

— Потому.

С минуту он обдумывает мой ответ, а потом смотрит на руль и медленно произносит:

— У тебя кто-то есть?

— Да.

Я смотрю на обессиленного Вадима, и меня охватывает жалость к нему.

— Иногда мне хочется умереть, — говорит он хрипло.

Слишком откровенно. Потом он, конечно, пожалеет о своих словах, но сказанного уже не воротишь.