Читаем Твой выход, детка! (СИ) полностью

Он взглянул на меня, и вдруг я все поняла. Все: его мучительную страсть к Насте, его чувство вины ко мне, его горечь и гнев. Ему казалось, что его любят не те и не за то. Был миг, когда я его испугалась. Мы защитились молчанием. Это было единственное, что нам оставалось.

— Ты не знаешь, о чем говоришь, — тихо проговорил он, и, в общем-то, я готова была с этим согласиться.

Мы потеряли друг друга.


Глава 12


Через три дня моего отсутствия, вернувшись домой, я обнаружила, что Рома забрал свои вещи. Дом был пуст. Несколько мгновений я стояла в прихожей, не раздеваясь, еще не веря, еще надеясь, бессильно отметая все вопросы, нестыковки, опасения, что наваливались со всех сторон. Вдруг моя пустая квартира показалась мне пугающе унылой, ненужной. Потом заметалась в поисках записки, какого-то знака, отлично понимая, что все мои надежды бессмысленны и нелепы. Что все это логичный ответ на мои поступки. Что все это я заслужила. Ну, а дальше, как дальше-то быть? Я пыталась утихомирить панику внутри себя. Давай не сейчас. Давай потом, ладно? Лихорадочно успокаивала себя. А что — потом? И — когда, это собственно, потом?

Несколько последующих дней я пыталась загрузить себя работой в магазине и заботами по оформлению детской комнаты, чтобы не думать о Ромке, но сегодня вечером, устав и измучившись тоской, я все-таки набрала его номер. Сразу после злополучной поездки я несколько раз пыталась ему дозвониться. Безуспешно. В этот раз он ответил сразу же, как будто ждал этого звонка.

— Привет.

— Привет. У тебя все хорошо? — в ледяном и колючем голосе мне послышались заботливые нотки. Или я все себе придумываю?

— Да, все нормально. Ром, мы можем встретиться?

— Хорошо. Я завтра подъеду в магазин, — слишком быстро соглашается он, не спрашивая даже причину встречи, как будто для него уже все решено.

На следующий день где-то к обеду перед магазином остановился синий BMW.

— Елена Геннадьевна, там Роман Александрович приехал, — Света тихонько приоткрыла дверь в подсобку.

— Хорошо, Света, сейчас выйду, — я поднялась с дивана и подошла к зеркалу: бледное измученное лицо с покрасневшими припухлыми глазами. Да, в моем положении было все труднее создавать порядок на лице, особенно, когда кругом полный хаос. Наспех пригладив растрепавшиеся волосы, я вышла в торговый зал. Яковлев стоял на улице спиной к витрине и курил. Со сжавшимся сердцем я на минуту застыла в неподвижности, потом вышла и окликнула его. Он оглянулся не сразу, но я увидела, как у него покраснела сначала шея, потом права щека, которая была видна мне.

— Ты хочешь поговорить со мной? — наконец сказал он. — Давай только на улице.

Мы перешли через дорогу и сели на лавочке в небольшом сквере. Он не смотрел на меня, только спросил хриплым голосом, как я себя чувствую, потом склонился и напряженно уставился на свои широкие ладони.

— Попытайся понять меня… — начала я, решительно не зная, как себя вести, что говорить. И тихим голосом начала что-то объяснять, но все мои убедительные доводы, которые я крутила в голове длинными бессонными ночами, теперь казались глупыми и несерьезными. Так было больно и тяжело оправдываться! Я смотрела на Рому, но передо мной была каменная глыба, которая должна была сейчас решить мою судьбу, и слова едва долетали до этой глыбы. Я ждала разрыва, и все, что я говорила, было только способом обмануть это ожидание.

— Я не люблю, когда на меня плюют, — в конце концов сказал он.

— Но это же не так… — начала я.

Он поднял на меня глаза. Они были серые и бешенные.

— Это именно так. Когда живут с одним, три дня с другим не проводят. Вот и все.

— Я же стараюсь все тебе объяснить…

— Здесь не нужны объяснения.

Я была совсем без сил и закрыла глаза. Возникла пауза, такая плотная, что трудно было вздохнуть. Он помолчал, потом спросил сдавленным голосом:

— Зачем?

Я взглянула на него, не сразу поняв, о чем он спрашивает.

— Зачем ты позвонила?

Я снова закрыла глаза и запрокинула голову назад, не давая побежать слезам. В виски больно стучала кровь. И вдруг услышала, как отвечаю ему:

— Мне плохо без тебя.

И, почувствовав, что это наконец-то правда, расплакалась. Он наклонился, опершись локтями о колени и до побеления костяшек, сцепил руки.

— Лен, я не могу…прости…

Я смотрела сквозь слезы ему вслед, как он быстрым шагом уходил от меня.

***

Я перемыла посуду. Запустила стирку… Заварила себе душистый чай из травок, собранных заботливыми руками моей названной мамы и встала у окна кухни с чашкой в руке, невидящим взглядом упираясь в дом через дорогу. Впереди было выходное воскресенье — одинокое, промозглое, как сама тоска. За ним такой же понедельник… Мне ничего не хотелось делать, хотелось накрыться этими днями, как двумя толстыми одеялами. Я приучала и приучала себя к мысли, что мне хорошо одной и, что в моей жизни больше нет местам мужчинам. Во всяком случае, в ближайшие два-три года. И никто, никто! не сможет больше вмешиваться и руководить моей жизнью. Ну что, ты добилась своего: наконец-то своя, своя, своя жизнь…

Перейти на страницу:

Похожие книги