Твоя далекая звезда (Отпуск в тридевятом царстве)

— Сначала надо убедиться, что твой брат жив, — упрямо отозвалась Джелайна. — Если… если титул барона перешел к тебе, ты выберешь пару из своего круга. Это мое первое условие. Не спорь, ты обещал.

— Черт… — опустил голову юноша. — Хорошо, я согласен. Второе?

Она нервно хрустнула пальцами и выдавила:

— Я не хочу воспитывать всех твоих детей!

Бенвор с облегчением рассмеялся. Джелайна легонько стукнула его кулаком.

— Не смейся надо мной! Оно мне надо?

— Не волнуйся, все бастарды мне не нужны, хватит и одного. Веанрис — та даже родными детьми не очень-то себя утруждает. Олквинам не привыкать расти с няньками. Пусть мой наследник пока живет с матерью. Единственное, на чем я настаиваю — чтобы именно ты его обучала. Сама передай ему все — и знания, и свои умения.

Продрогшие люди вернулись в тепло. Отец Паритэн поддержал решение об отсрочке:

— Правильно, сын мой. Не дело это — наспех венчаться. Поправляйся и приходи в часовню своими ногами.

Даина тоже внесла свою лепту:

— Не уважаете вы свою невесту, милорд. Пристало ли леди выходить замуж с бухты-барахты, в старом перешитом платье кухарки? Даже крестьянки наряжаются в самое лучшее. Да и людям тоже обидно будет не повеселиться на господской свадьбе. Сколь страху все натерпелись, из-за чумы-то. Надо все подготовить как следует.

— И какая свадьба без господина барона, главы рода? — сказал последнее слово Платусс. — Непорядок.

— Да вы сговорились, — с досадой хмыкнул Бенвор.

Назавтра Уилкас отправился в столицу. Он собирался незаметно пробраться в Олквинау, чтобы разузнать о судьбе родных Бенвора, успокоить их несомненную тревогу из-за чумы и, если получится, потихоньку привезти Ланайона и Веанрис на свадьбу. Его ждали три дня. Когда Хоркан уже собрался ехать следом, Воллан вернулся.

— Твой брат жив и здоров, — первым делом оповестил он Бенвора, который весь извелся за эти дни. — Но он с семьей под домашним арестом.

Успокоенный хорошей новостью, капитан ухватился за плохую.

— Что с ним было?

— Пока ничего серьезного. Когда узнали, что вернулся, приезжал судейский чиновник со стражей. А Ланайон как раз лежал больной — простыл ведь. Допросили прямо так и оставили выздоравливать. Потом все утихло само собой — забыли, может? Или опасались — вдруг и там чума вылезет? Пока его не трогают, а он боится узнавать, что можно, а чего нельзя. Так и сидят дома, носа не высовывают.

— А что вообще слышно в столице?

— Ни черта я не понял, если честно, — развел руками Уилкас. — Говорят, коронация Майрона сорвалась. До Ланайона новости почти не доходят, а повидать кого-нибудь еще я не рискнул. Ах, да — Жомеросуин опять закрыл границу, и никто не знает почему.

Уилкас привез не только новости. Проезжая мимо обители Кампа, он встретил и прихватил с собой Микаса. Писарь еще в начале осени уехал из приграничного форта в монастырь — там было безопаснее. Узнав по секрету от Воллана, что чумы в Сентине нет, Микас увязался с ним.

— А это тебе передали из Олквинау, — Уилкас протянул объемистую сумку. — И велели поздравить.

— Что еще сказал Ланайон? — настороженно спросил капитан. Воллан не стал уточнять — и так было ясно, что речь идет о невесте.

— «И почему меня это не удивляет?», — усмехнувшись, повторил Уилкас, невольно передразнив характерную интонацию барона.

— И все? — удивился Бенвор.

— Ну, не станет же он выкладывать остальное мне? Дождись уж личной встречи. Но мне кажется, у Ланайона не хватит духу возражать.

Сумку Олквин открыл уже наверху. Парадный мундир блеснул начищенными пуговицами.

— А это, видимо, для тебя, — Бенвор протянул Джелайне сверток с торчащим наружу уголком дорогой светлой ткани. Веанрис постаралась позаботиться хотя бы о том, чтобы жених и невеста были нарядными. Разворачивать платье при капитане Джелайна не стала — сослалась на какую-то плохую примету и удрала примерять его в свои бывшие покои.

В сумке было еще что-то. Бенвор пошарил рукой и выудил маленький бархатный мешочек. Развязав тесьму, капитан вытряхнул на ладонь кольцо с потускневшим от долгого хранения в темноте зеленым камнем в старинной золотой оправе. Юноша замер, вспомнив, кому принадлежало кольцо. В детстве он не раз видел его на изящной руке матери. После ее смерти многие драгоценности куда-то пропали — наверное, отец распродал все, что дарил строптивой жене. Остались только фамильные, всегда принадлежавшие баронской семье — теперь их носила Веанрис. А это кольцо некогда было частью приданого очаровательной леди Рианэн Уормитон. Очевидно, Ланайон сберег его для младшего брата.

Крупный камень цвета морских волн под солнцем — камень цвета дивных материнских глаз. Бенвор получил лишь толику этого оттенка — лучистой звездочкой вокруг зрачка. Веанрис надеялась, что хоть у кого-нибудь из ее малышей проявится редкая наследственность рода Уормитон. Увы, цвет, переходящий только вместе с изумительной красотой, так и не достался детям сероглазого Ланайона.