Твоя далекая звезда (Отпуск в тридевятом царстве)

— Да кто вбил тебе в голову, что ты должна быть такой же сильной, как мужчина? — возмутился Бенвор, пользуясь возможностью увести неприятный разговор в сторону. — Хватит мыслить мерками своего мира. Это я обязан защищать тебя, что бы ни случилось. А у нас пока выходит наоборот. Какой же из меня рыцарь, если даже моя жена владеет оружием гораздо лучше?

— Это ничего, — чуть улыбнулась Джелайна. — У тебя вся жизнь впереди, догонишь.

— И перегоню, — хмыкнул Бенвор, обнимая ее. — Я собираюсь жить долго-долго, лет до пятидесяти точно.

— Тоже мне, долго…

— Это немало! Мой отец и до сорока не дожил.

— А кстати, от чего он умер? — нерешительно спросила Джелайна.

— Да глупо вышло, — нахмурился Олквин. — Просто порезал ступню. К вечеру его уже не стало. Такое бывает.

Джелайна резко выдохнула и крепко прижалась к его груди.

— Провались все пропадом, — простонала она. — Здесь можно спрятаться от врагов, от эпидемии, но потерять тебя из-за того же паршивого столбняка…

— Всех бед не избежать, сокровище мое, — возразил Бенвор. — А счастье у нас только одно.

Собрав в охапку пышную юбку свадебного наряда, он приподнял Джелайну и забрался на кровать.

— Брачная ночь, кстати, тоже бывает только одна, — заявил он, бесцеремонно опрокидывая жену на подушки. — И это, черт возьми, мое законное право. Хватит тратить время на болтовню.

— Да, милорд, — рассмеялась Джелайна. — Только на улице еще день, если ты не заметил.

— Так то на улице, — фыркнул Бенвор, рывком вытряхивая ее из платья.

— Осторожнее… Ну вот…

— Можно подумать, оно тебе еще пригодится.

Спустя два дня из Сентина проводили Танбика. Бенвор не удерживал его — лечение уже не требовалось, и знахарь маялся от безделья. Уилкас и Хоркан решили поехать с ним.

— Вам, молодоженам, все равно не до гостей, — посмеивался Тиви. — Чего нам тут сидеть?

Капитан передал с ними рапорт о том, как им пришлось пережидать чуму, чтобы друзей не обвинили в дезертирстве. Все разъехались, и дом разом опустел.

— Моя вторая зима здесь… — задумчиво произнесла Джелайна, уставившись в окно, на падающий снег. Бенвор рассеянно водил рукой по ее гладкой теплой спине.

— Надо бы хоть на улицу выйти, что ли? — усмехнулся он. — Из кровати почти не вылезаю — то болею, то женился…

Джелайна улыбнулась и улеглась подбородком ему на грудь.

— Мне до сих пор не верится. Не надо никуда бежать, что-то делать. Сама не знаю, почему. Наверное, я просто разучилась расслабляться.

Бенвор обнял жену — до чего же приятно было думать о ней именно так! — и предположил:

— Это потому, что в доме стало тихо.

— Может быть, — согласилась Джелайна. — А все равно кажется, что вот-вот кто-нибудь постучится и опять начнется суматоха.

Олквин постучал по спинке кровати.

— Сейчас начнется, — весело пригрозил он и подмял Джелайну под себя. Та взвизгнула и ужом вывернулась из его объятий. Бенвор потянулся за ней и тотчас неуклюже ткнулся носом в подушку — рука перестала слушаться и подвернулась.

— Ну вот, опять подловила! — фыркнул он, досадуя на то, что совершенно не успевал замечать, как маленькая, хрупкая на вид жена ухитряется одним мимолетным нажатием превратить его, сильного мужчину, в беспомощного котенка. Так же незаметно вернув его руке подвижность, Джелайна примирительно улыбнулась.

— Я больше не буду.

— Будешь, — возразил Бенвор. — Покажи мне, наконец, как ты это делаешь.

— Прямо сейчас? — чуть удивилась она. Олквин кивнул.

— Ты что, собираешься тратить на это наш медовый месяц? — ухмыльнулась Джелайна.

— Я бы сказал, одно другому не помешает.

Она помедлила, поглядывая искоса.

— Иногда это бывает… больно.

— Ну и пусть.

Джелайна медленно провела кончиками пальцев по его лицу. Веки ее мелко дрогнули — раз, другой…

— Ладно, — еле слышно выдохнула она. — С чего ты хочешь начать?

— Пока не знаю, — пробормотал Бенвор, обнимая ее и подтягивая ближе.

Глава 31

Над остроконечной крышей часовни плыл тонкий серпик молодого месяца. Проходя мимо площади, двое сентинцев поклонились вышедшим на вечернюю прогулку господам и побрели дальше, то и дело с любопытством оглядываясь. Джелайна прутиком писала на снегу простой английский стишок. Бенвор шагал следом, читая его вслух.

— У тебя уже отличное произношение, — похвалила она. — Даже акцента почти нет.

Сейчас Олквин прекрасно ее понимал. Поначалу Джелайне было тяжело говорить с ним на родном языке — менталингвор вынуждал ее бессознательно перекладывать слова так, чтобы Бенвору было понятно. Но когда капитан немного научился, и Джелайна пару раз послушала, как он говорит, все стало проще. Теперь при нем она могла болтать по-английски сколько угодно. Правда, сразу же спотыкалась и снова машинально переходила на хорверский, если с ней в это время заговаривал кто-нибудь еще.

Бенвор принялся повторять стишок сначала. Джелайна уставилась куда-то перед собой, и юноше показалось, что сейчас она его не слышит. Последние дни он начал иногда замечать за женой подобные «зависания», и каждый раз ему становилось не по себе.