Твоя итальянская кровь (СИ)

А её тонкий стан юной недотроги подогревал его интерес к жизни, и интерес к ней самой.

Альфред опустился чуть ниже, зарылся в её густые волосы и замер так на пару секунд, чтобы запомнить мгновение, разделяющее их от милого существования их душ и до страстного воссоедения тел.

Ещё секунда, ещё миг, и он оказался еще ближе. Алфи сократил расстояние между ними, зверино рыкнув в её шею и опуская поцелуй, слыша в ответ только стон и сползающую с губ её улыбку.

Они вместе, и они одно целое, где-то на острове, где-то под солнцем и зноем там, где они чужие и свои одновременно.

Алфи впивается и упивается негой, капельки пота бегут по его спине, стекают к бёдрам и остаются водой на постели. Виола треплет подушку, сжимает её и рвёт волокна, молит его не прекращать начатое, притягивает его ближе к себе за шею и слушает его глупый шёпот о любви.

И Виолетта бы давным-давно уже проснулась, и кажется, жаль, что это лишь сон. Короткий и мучительно приятный еврейский сон.

***

Соломонс потёр бороду, шлепая босыми ногами к уборной, кое-как раскрыв глаза, чтобы не упасть или не потерять нужную дверь из виду.

На нём привычно свисала серо-синяя пижамная рубаха свободного покроя, а ноги согревали слегка утипленные кальсоны в осенний холод.

Альфред запустил руку под рубаху и яростно почесав правый бок, и тут его сонный настой напрочь сбил резко раздавшийся треск.

Шаг его остановился, а взгляд прищурился в озлобе, осматривая тянущуюся леску, как «растяжку» поперёк кори.

Всё почти так и было, только вместо лески с маленькой тумбы для телефона свисала чёрный провод, бегущий вместе с аппаратом в сторону шкафа, откуда доносился раздраженный шёпот.

— Это Виолетта! — шептала девушка, пытаясь связаться с кем-то, кто был для Алфи явно недругом.

Шорох в шкафу продолжался.

— Да, это я! Адрес? Кажется, Джеймста… — девушка затихла, слыша в трубке тишину, — Алло? Марко? Марко, алло?

Алфи же выдрав чёрные провода швырнул их возле ног и сделав два шага к шкафу, с бешеным рывком открыл дверцы и встретил прожигающим взглядом сидящую на дне Виолетту.

Девушка испуганно и изумленно раскрыла рот, проклиная себя и свою неосмотрительность укладывая трубку на телефон, что звякнул и стих.

Она хлопала невинным карим взглядом сидя на небольшой коробке с обувью, поджав голые ножки ближе к себе, прикрывая их тканью халата.

Алфи быстрым движением левой руки схватил девчонку за грудки и ткань треснула, разрываясь на нитки и ленты, а Виолетта ахнула.

— Ах ты, мелкая итальянская сука! — трепал он её загрудки, плевав на вчерашнее роскошное белье, плевав на поцелуи в примерочной и эти взгляды, улыбки, что снова оказались ни к чему, — Какая же ты сука, а! Где ж были мои глаза, да? Наивный, блять, старый увлечённый еврей! — швырнул он её на пол, и Виолетта неуклюже рухнула возле шкафа, ударившись об него головой.

Соломонс дьявольски опустил несколько хуков в стену, от чего с неё посыпалась пыль.

— Дрянь, — бормотал он, — Какая же ты подлая дрянь, — твердил еврей, потирая разбитые кулаки, отчаянно вопя, — Всё твоя сраная итальянская кровь!

Виолетта молчала. Ей было впервые за всё это время стыдно, неудобно перед евреем. Словно она предала его. Но разве он не предал её раньше?

Алфи потёр лицо, судорожно и нервно.

— Поздравляю тебя, ты сегодня устроилась на работу! — схватил он её за шею, вжав в стену, отвесив поверхностную оплеуху, выражавшую всю его обиду и презрение.

Поздним вечером того же дня

Алфи щелкал зажигалкой, крутя её в пальцах, снова и снова. Треск раздавался на весь его кабинет, пока он с задумчивым видом смотрел в одну точку.

Правильно ли он поступил с Виолеттой, и стоило ли вообще так поступать ради дешёвой мести?

С одной стороны, месть для бандита — это святость, которую нельзя нарушать. Если обидели тебя, то ты обязан обидеть в ответ.

Альфред знал все бандитские заповеди наизусть, как вторую азбуку.

Главная из них — любое предательство карается убийством предателя и всех его родственников. А с учётом того, что Лука абсолютно беспощадно предал его, то он заслужил жестокой долгой и болезненной смерти. Также, как его семья и все ближайшие родственники. В эту группу входила главным образом Виолетта, сводить счёты с которой Альфред не мог, да и не хотел.

Расправы над родственниками можно избежать лишь одним образом, если виновный согласится совершить самоубийство. Таким образом Лука мог бы избежать всех мытарств и тех бед, что постигли, как его самого, так и его сестру.

Под предательством подразумевается любое действие или бездействие, приведшее к преследованию властями или же гибели, а также покушению на жизнь.

Воспоминание

Месяц назад

Альфред спускался по лестнице, наспех затягивая ремень, поправляя фетровую шляпу.

— Льюис! — позвал он сына на весь дом, — Льюис!

Мальчик стоял внизу, закидывая в рюкзачок первую книжку, проверяя, всё ли он собрал для школы.

— Паап, а обед? — спросил он отца, когда тот спустился вниз и погладил того по волосам.

— На кухне, — буркнул еврей, указав пальцем в сторону столовой, — Меня больше волнует, где твой галстук?