Твоя Мари. Дневник, часть 2

– Нет. Должно быть так, как договорились. Иначе все теряет смысл.

Крыть было нечем – Мари говорила ровно то, о чем всегда мне талдычил Олег. Если ты, Верхний, дал какое-то слово, то должен его сдерживать, должен выполнять то, что обещал – особенно если вы не в Д/с. Садист и мазохист всегда равноправны, если не договорились о чем-то ином, а мы не договаривались. И Мари и так делала чуть больше, чем могла бы – во всяком случае, точно больше, чем позволял ее характер. А я снова нарушил данное ей обещание. Ну, и кто я после этого? Правильно…

– Маш… ну, перегнул, согласен, – признал я, хоть и не особенно хотел делать это. – Постараюсь как-то это контролировать.

– Ты так говоришь каждый раз.

– Машка, ну, все, хватит. Придешь сегодня? Я соскучился.

– Куда я денусь, – со вздохом отозвалась Мари.

«Со временем меня вдруг начали раздражать его белые рубашки с закатанными рукавами, надеваемые в экшн. Не знаю, почему, но всякий раз Денис напоминал мне менеджера среднего звена на отдыхе – вроде пришел расслабиться, но до конца не может выбраться из роли офисного клерка, разве что вот пару пуговиц расстегнул да рукава подкатал до локтей. Это раздражало и смешило одновременно.

Как, собственно, в первом совместном экшене рассмешили кожаные шорты и балаклава Олега. Ну, если балаклаву я еще могла себе как-то объяснить комплексами по поводу шрама во всю щеку (хотя Верхний с комплексами – тоже довольно весело), но шорты… Дешевое немецкое порно с «ja… ja» и «starker… starker…»… Это уже после сэнсэй начал работать так, как привык – в хакама, а тогда здорово, конечно, повеселил меня своим внешним видом.

Денис же никогда не изменял привычке надевать рубаху, он и на меня любил ее одеть, если вдруг ему приспичивало сделать пару фотографий. Но, тут надо отдать должное его мастерству и вкусу, эти фотографии нравились даже мне. Может, потому, что лица моего на них не было – только спина в белой мужской рубахе, то приспущенной с плеч, то одетой задом наперед и застегнутой на пару пуговиц снизу.

Однажды Денис признался мне, что разучился фотографировать лица – не может поймать нужное выражение, не может понять, как выставить свет.

– Ты отбила мне охоту снимать людей анфас, – смеялся он. – А уж твое лицо я никогда, наверное, не смогу снять так, чтобы оно вообще получилось на фотографии.

– Я просто не люблю фотографироваться. И не умею.

– Ну, не скажи, подруга… вот спина у тебя очень выразительная… и шея… – он скользил губами по моей коже, и она покрывалась мурашками. – И ноги… – рука пошла по бедру вверх, под тонкую шифоновую юбку, зацепила стринги, потянула их вниз, к коленям. – Раздвинь… да… еще… вот так…