Твоя на одну ночь

Я в принципе не была против – из–за своей некоторой заторможенности и ещё от того, что было невероятно приятно чувствовать его заботу.

– Ник ведь тоже здесь? – лишь спросила я. Кажется, уже не в первый раз.

– Он на втором этаже, – кивнул Харрисон. – И тебе лучше сейчас к нему не идти. В таком виде…

Мой порыв проведать брата заткнулся и забился в уголок, пока я не приведу себя в порядок, потому что порванная грязная одежда, разводы от туши и…

– И почему ты не бежишь сверкая пятками? – задала вполне закономерный вопрос.

– Потому что знаю, что если тебя отмыть, чем я сейчас и займусь, то обнаружу прекрасную девушку, – улыбнулся Джеймс и увел меня в ванную.

Я не сопротивлялась. Потому что мне было страшно снова остаться одной, а он сильный, он сможет защитить меня. К слову, все равно щеки покраснели, но отступить не могла – страх душил.

– Ты ведь не уйдешь? – с надеждой спросила, наблюдая, как он наполняет мне ванную.

– Искупаться с тобой, моя девочка? – правильно понял меня мужчина. – Я в ярости, устал, голоден и не знаю, смогу ли удержаться…

Я не совсем поняла вторую часть его слов, но прошептала:

– Пожалуйста.

И уже хотела было отказаться под его внимательным взглядом, как он сказал, обращаясь большей части к себе:

– А к черту! – и уже точно мне: – Лиззи, ты пока раздевайся, а я схожу за дополнительным комплектом полотенец и халатов.

Кивнула, попыталась расстегнуть пуговицу на блузке – пальцы начали подрагивать.

– Убить их мало, – прошипел сквозь зубы Джеймс начиная раздевать меня. Совершенно без сексуального подтекста, лишь с нескрываемой яростью. Рубашку откинул куда–то на пол, расстегнул ширинку моих брюк, потянул льняную ткань вниз. И сделал то, что я, наверное, навсегда запомню, – опустился передо мной на колени, аккуратно снял каждую из туфель на небольшом каблучке, заставив опереться на него, потом так же чулки.

Я стояла ошарашенная, оглушенная этим поступком, с пеленой слез на глазах и откровенно не знала, что говорить, что делать…

– Все, – отозвался он, поднимаясь. – Залезай в воду, а я сейчас.

Но перед тем, как уйти, вновь улыбнулся мне и подтолкнул в сторону исходящей паром ванной.

А “спасибо” я уже произнесла в пустоту.

Первым делом, едва зашла в воду, начала отчаянно тереть свою кожу, до покраснений, чтобы полностью свести следы грязных прикосновений бандитов. Мне почему–то казалось, что Джеймс может ощущать их запах на мне, и это гадкое ощущение тяготило.

Захватить пригоршню воды, смыть с губ, на которых словно был запечатлено дыхание похитителей, хоть они и не целовали, непонятную даже мне грязь – невидимую, от того ещё больше жгущую.

– Что ты делаешь? – сильные пальцы сомкнулись на моих запястьях, не давая доступ к коже.

Я не ответила, как и не стала пытаться вырвать руки – все равно бесполезно. Как и бесполезно мыть себя – все в голове, все в голове…

– Иди ко мне? – прошептала я. – Мне так страшно.

Он отпускает мои кисти, и я сразу прячу их под водой с пленкой, горький вкус которой ощущаю на языке.

– Лиззи. – Я вижу, как сжимаются его ладони в кулак. – Скажи честно, эти ублюдки успели что–то сделать?

Я улыбнулась.

– Разве что сильно напугать. Я очень испугалась. И сейчас страшно.

Мне вдруг хочется поцеловать стоящего на корточках у бортика широкой ванны Джеймса, поделиться страхом. Только я не могу – губы горят от не его дыхания. Мерзкого дыхания, отвратительного.

/Джеймс Харрисон/

Вы знаете, как извергаются вулканы?

Изливают всю свою лаву злости и ярости, выплевывают все наружу и только потом успокаиваются, погружаясь в мертвый сон.

И мне казалось, что я сейчас очень напоминаю себе вулкан – также эмоции на пределе, хочется все выместить, но только на определенных лиц – на тех, кто издевался над моей девочкой. Она ведь чуть ли тени своей боится, руки все еще дрожат, а когда я увидел, что Элизабет с безграничным омерзением к себе терзает мочалкой свою бархатную кожу… Похоже, мой внутренний вулкан все разрастался, повышая очаги поражения, которые покроет моя ярость.

И себя я тоже винил, как и злился.

Я не уберег.

– Просто залезь ко мне, – просит она, обнимая руками свои коленки. Такая маленькая, незащищённая и…

Я не могу ей отказать, хотя и чувствую, что организм хочет вывести половину “пара” одним из самых древних, даже древнее мордобоя, – естественными потребностями обладания. Но я сжимаю зубы и… и терплю.

Моему отважному кролику требуется отдых и, желательно, какой–нибудь травяной успокоительный настой – сильно она расклеилась. Значит, сильно и получат эти ублюдки. Абсани с женой в частности.

Разделся, оставив себя только в брюках – хлипкий, конечно, барьер, но хоть какой, и устроился позади Лиззи, заключая хрупкую девочку в подобие кокона. Сейчас малышке нужна поддержка, а не моя дикая злость.

– Спасибо, – прошептала она, поворачиваясь ко мне, а дальше ошарашила меня следующей просьбой: – Поцелуй меня, пожалуйста.