Твоя половина мира

Ефимов снова воспроизвел — почти дословно — свою реплику из того несостоявшегося разговора. Вот это самое он и сказал бы, если бы Ульриха Козаса убили и если бы Тиль вздумал приехать к его дому.

Следователь поднялся и полез в карман за жетоном.

— Если у вас есть оружие, я искренне советую...

— Почему вы спросили про Козаса? — оборвал его Тиль.

— Звонивший назвал три имени: Федор Полушин, Сергей Максимов, Ульрих Козас. Все упоминались как жертвы. Двое из них действительно погибли, а третий...

Козас. Вот оно как... То, что Тиль видел ночью, не было ни сном, ни пьяным бредом. Форвертс, один из вариантов развития событий. И труп Козаса, который грузили в машину... это тоже был всего лишь вариант. Чей-то форвертс, также нереализованный. Кто-то, как и Тиль, выбрал иное.

— Я навел справки, — сказал Ефимов. — Ночью с гражданином Козасом действительно могло случиться что-нибудь неприятное. Кто-то обстрелял окна в его доме. Не квартиру, а лифтовую площадку. Пострадавших нет, заведено дело по статье “злостное хулиганство”. Профиль не мой, я об этом узнал бы только из новостей, но... там живет Ульрих Козас. И у меня возникли вопросы.

— Вы ведь не ожидали меня здесь найти? — спросил Тиль, выглядывая в окно. У тротуара затормозили два черных “Фольксвагена”.

— Если бы ожидал, сразу явился бы с группой.

— Они уже здесь.

— Да. — Ефимов приложил палец к левому уху и через секунду повторил: — Да... А то почему же я с вами откровенничаю?

— Потому, что я никуда не денусь, — отозвался Тиль. — Так вам кажется.

— Ну-ну-ну!.. Вы производите впечатление разумного человека.

— Простите, как вас зовут?

Следователь поиграл жетоном и уже раскрыл рот, но ответ Тилю не требовался.

— Николай Васильевич, вашей дочери только семь лет...

Ефимов помрачнел.

— Мне много раз угрожали всякие подонки, и, поверьте, на пользу это никому из них не пошло. А дочь... Если бы у вас были дети, вы бы поняли, насколько упали в моих глазах.

— Работа вас испортила, Николай Васильевич... Не трогайте трубку. Еще секундочку. — Увидев, что его не слушают, Тиль бросил: — Дайвинг!

Следователь замер.

— Что?..

— Ваша супруга помешана на подводном плавании, и это само по себе неплохо, но... — Тиль не спеша расстегнул куртку и занял место в кресле. — Семилетнего ребенка нельзя оставлять без присмотра. Особенно на глубине. Не все рождены пловцами, не все привыкают к аквалангу... это вам не тапочки.

— Вы несете чушь... — пробормотал Ефимов.

— Как зовут вашу жену? Стоп. Ее зовут Ирина. Дочку — Марта. Свяжитесь с ними, они еще не вышли. Свяжитесь, Николай Васильевич. Ирина не простит себя до конца дней, и вы тоже не простите — ни ее, ни себя. Минуту назад это было в моих руках. Теперь — в ваших. Звоните, они уже одеваются.

Следователь нажал три кнопки. В квадратном окошке терминала появилась коротко стриженная брюнетка.

— Ира... — тревожно произнес он. — Какие у вас планы?

— Как всегда. У тебя свои, у нас свои, — раздалось из трубки.

Ефимов отвернулся к стене.

— Ира, я запрещаю... Нет. Ты можешь сходить с ума и отращивать жабры. И даже хвост. Но Марту в это не втягивай... Ах, уже оделись? Превосходно. Раздевайтесь... Нет! — рявкнул он. — Потому что потому! Все ясно?! Не все?! Потому что ты сама проклянешь свой дайвинг!

Тиль, покачивая ногой, отстранение смотрел куда-то верх.

И последнее. Иначе откуда он узнал бы возраст?..

— Опять “почему”? — проскрежетал Ефимов. — Потому, Ира... Потому, что в семь лет умирать еще рано! Если ты... если ты, Ира, посмеешь... Я тебя застрелю, — сказал он вполголоса. — Клянусь. Да... Да, да. Я буду... скоро. Да, обязательно сходим. Целую, солнце... Что?.. Хорошо. Рыбка. Целую, рыбка, пока...

Он прислонился к дверному косяку и съехал на корточки.

— Никогда не верил в эти сказки... Ты форвард. Настоящий форвард...

— Слишком нелепая смерть.

— Собирался посвятить целый день дочери, и вдруг этот звонок... Когда я уехал из дома, она плакала целый час... Жена решила взять ее с собой... — Ефимов пожал плечами. — И кто из нас был бы виноват?..

— Уже никто.

— Спасибо... Теперь ты уверен, что я тебя отпущу.

— Раз уж мы на “ты”... Да, Николай, отпустишь. Ты не давал мне никаких гарантий, я их не требовал... Зачем мне твои гарантии? Я сам знаю, что впереди. Знаю лучше тебя.

— Ты же форвард... Но я не люблю, когда мной пытаются управлять.

— Не пытаются. Управляют. Скажи, зачем ты здесь?

— Кому-то понадобилось, чтобы я тебя арестовал.

— Ошибаешься. Кому-то понадобилось, чтобы ты меня спугнул — либо выгнал из города, либо заставил совершить какую-нибудь глупость. А насчет ареста... слабоваты вы.

— Ты оскорбляешь не только московскую прокуратуру, но и...

— Ай, брось!

Тиль прикрыл глаза. Ему необходимо было увидеть, о чем они поговорят со случайно выжившим Козасом. Вероятно, не о женщинах и не о футболе... Он помассировал веки и... ничего не нашел. Этот вариант больше не просматривался.

— Вызови оперативного дежурного, или кто у вас там сидит, — проговорил он. — Поинтересуйся, пожалуйста, Козасом.

Ефимов хотел было возмутиться, но понял, что это не праздное любопытство. Выслушав чей-то доклад, он поджал губы.