Твоя половина мира

— Только что убит. На стоянке возле дома. Опергруппа выехала.

Тиль промолчал.

— По крайней мере, у тебя есть алиби, — заметил следователь.

— Оно у меня будет всегда. Дело не в нем.

— Вот что... гражданин. Выметайся-ка из Москвы. У тебя ворованные документы, но это мелочь. Похоже, есть проблемы и покрупней. Предупреждаю: в следующий раз я буду менее покладист.

— В следующий раз я снова тебе помогу, и у тебя снова не останется выбора. Ты не откажешься от такой возможности.

— От какой?

— Узнать будущее. Для вас это как наркотик.

Ефимов, разминая затекшие ноги, прошелся по комнате.

— От кого ты скрываешься, форвард? У тебя много врагов?

— Врагов у меня нет. Слишком многие хотят стать моими друзьями, и это гораздо хуже.

— Но мы-то с тобой друзьями не будем.

— Я скоро уеду. Позавтракаю и переберусь в другое место.

— Спасибо, форвард. Еще раз спасибо.

— Для меня это легко.

Дверь захлопнулась. Тилю не нужно было подходить к окну, чтобы увидеть, как от парадного отъезжает пара “Фольксвагенов” и “Вольво” Ефимова.

— Легко... — отрешенно повторил он.

Дочери следователя ничто не угрожало. Мать должна была пристроить ее под опеку инструкторов из детского “лягушатника”, где девочка накупалась бы до умопомрачения. К обеду обе вернулись бы домой.

Превращаешься в циркового слона. Сделал что-то недоступное другим представителям вида — получи награду, правильно?

— Я заработал целые сутки свободы.

Конечно, конечно, Тили. Заработал — пользуйся. Но если ты будешь двигаться этим путем и дальше, скоро тебе придется оплачивать каждый час.

Минус 16 часов

Какое-то время “Лексус” катился по инерции, но из-за встречного ветра его хватило ненадолго. Элен прижалась к фальшборту и раздраженно дернула ручник.

Мотор заглох прямо на мосту, впрочем, случись это пятнадцатью минутами раньше или позже, ничего бы не изменилось. Эстакада, прямая как струна, пересекала полгорода с востока на запад.

Отойдя от машины, Элен вызвала сервисную службу, потом закурила и свесилась через стальную трубу ограждения. Пешеходная дорожка была пуста — на верхнем ярусе, ржаво повизгивая, скользили подвесные трамваи. Внизу теснились массивы жилых кварталов, чуть дальше, в изгибе узкой речки, торчали серые параллелепипеды даун-тауна. Над домами голубоватой дымкой витал пар — выхлоп миллионов двигателей, выдох миллионов глоток. Обычный городской воздух.

Элен бросила окурок и сощурилась на облако. Только что она ничего не видела. Впереди была лишь дорога, дорога и дорога, а по приезду — неприятный разговор с начальством. Заметив, что индикатор тахометра втягивается в отметку “ноль”, Элен не поверила глазам. Она не знала, в чем причина поломки, ей было плевать, что там за железки потеют под капотом “Лексуса”, — об этом всегда заботился форвертс, но сегодня почему-то вышла осечка. И уже не первая.

Элен представила, как по правой полосе подъезжает вчерашний блондин, и мгновенно замерзла. На мосту, как и в лифте, деваться было некуда.

Блондин не приедет. Но кое-кто появится. Скоро.

— О, нет...

Темно-зеленый “Хаммер” притормозил и, медленно объехав “Лексус”, подал назад.

Альберт вылез из кабины и непринужденно подошел к перилам.

— Рад встрече, Леночка!

— Давай обойдемся... — Она посмотрела на часы.

— Механики твои запаздывают, у них у самих проблемы, — он улыбнулся, — с дорожной полицией.

— Надолго?

— Не-ет!

Из-под моста, стуча по воздуху лопастями, неожиданно выскочил патрульный вертолет — завис на уровне автострады, покрутил выпуклым носом и, развернувшись, полетел вдоль набережной.

— Отлично сработано, Леночка... — заметил Альберт. — Результат оптимальный. Возможно, нам с тобой...

— Какой еще результат? — перебила его Элен.

— Ульрих Козас мертв, но портрета убийцы у твоей Компании по-прежнему нет. Именно это от тебя и требовалось.

Она потрясла головой.

— О чем ты, Альберт?..

Тот выплюнул под ноги жевательную резинку и тут же кинул в рот новую. Элен успела прочитать на упаковке: “Deepexedrin”.

— Какая по счету? — спросила она.

— Я их не считаю.

— Глушишь себя?

— Расслабляюсь. Иногда это необходимо.

Элен опять закурила и прислушалась. Бригада ремонтников застряла всерьез.

— Я что-то не очень про Козаса... Кто он такой?

— Форвард. Был.

Она наконец поняла. Это он — Вовик, Славик, Женя... В действительности — Ульрих. Лысеющий прагма-Тик, несостоявшийся супруг. Компании все было известно, потому они и послали ее вешать камеру в коридоре. Как до этого посылали к Полушину, которого застрелили из “стейджера”. Она сменила “стейджер” на “ангус”, и у блондина оказался... тот же “ангус”. А кто мог знать, что за ствол лежит у нее в Кармане?..

— Нет, — сказал Альберт. — Это делает форвард, а йторого форварда у твоей Компании нет. И я далек от мысли, что Леночка Лаур прикончила троих мужиков, просматривающих будущее не хуже ее самой.

Элен вздохнула. Люди, произносящие больше пяти слов подряд, вызывали у нее раздражение.

— Далек хотя бы потому, — монотонно продолжал Альберт, — что знаю, кто их убил.

Элен вздернула брови.

— И знаю, кто следующий, — добавил он.

— И снова не будешь препятствовать?..

— Не угадала. На этот раз буду. Даже очень.