Твоя поневоле

Тишину разрезает невнятный звук. Тихий, практически невесомый, но за дверью моей тюрьмы определённо кто-то стоит. Он. Слышится скрежет ключа. Подбираю ноги к груди и скручиваюсь в позу эмбриона. Глаза закрыты, я даже дышу через раз.

Он подходит к кровати и просто стоит рядом. Молча. Молодой мужчина, минуты назад сотрясающий дом и мою душу яростной игрой на рояле, сейчас покорно стоит за моей спиной.

На бедро ложится горячая ладонь, и мне стоит невероятных усилий не выдать свою ложь, хотя я знаю, что он и так понимает, что я притворяюсь. Он всегда всё знает, он словно читает мои мысли ещё до того, как нейроны формируют их в моей голове.

Рука медленно — вызывая ворох колючих мурашек — ползёт по коже выше, огибает бедро, скользит на его внутреннюю часть и так же неторопливо возвращается обратно. Застывает.

Это прикосновение — мука. Я не помню, чтобы когда-нибудь реагировала на мужчину так. Дыхание учащается, и изображать спящую получается всё труднее. Сжимаю челюсть, непозволительно шумно дыша через нос.

Нельзя поддаваться на провокацию!

… но как же это сложно, когда мысленно я уже отдалась ему бесчисленное количество раз. Обманывать себя глупо, да даже его не могу обмануть, что уж говорить о собственном подсознании… Я хочу его молодое тело, хочу, чтобы его руки ласкали моё, хочу, чтобы он был во мне везде, куда только позволяет проникнуть физиология, мораль и религия.

Меня тянет к нему. Бешено.

— Натали… — шепчет он, но я лишь сильнее смыкаю веки. — Я знаю, что ты меня слышишь. Когда-нибудь ты поймёшь, что всё, что я сейчас делаю, я делаю ради тебя. Ради нас с тобой.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Чёрта с два я пойму, выблядок! И умоляю, убери свою руку, иначе я за себя не отвечаю.

И он снова будто бы слышит меня: ладонь соскальзывает с бедра, оставляя после себя шлейф острого разочарования.

— Я приду на рассвете, хочу встретить его с тобой.

И всё. Шаги, щелчок замка. Тишина.

Я сойду с ума в этой клетке. Чокнусь, если не предприму хоть что-то. Крыша уже едет.

Я должна прекратить это безумие! Я должна сбежать. Куда угодно, лишь бы дальше… от него.

Голова раскалывается от нервного перенапряжения, к дъяволу ужин — кусок в горло не полезет, мне бы гильотину или, на худой конец, пару таблеток аспирина.

…Я ощутила её до того, как она чётко сформировалась. Её — спасительную мысль, мою соломинку.

Резко вскакиваю с постели и опускаюсь коленями на мягкий ковёр. Просунув руку под кровать, пытаюсь найти то, что меня спасёт.

Только бы она была здесь! Пожалуйста! Пожалуйста! Пожалуйста!!! Она же была здесь, я помню!

Ладонь упирается в твёрдую пластиковую стенку, и лицо озаряет безумная улыбка. Она здесь. Аптечка. Он забыл её, когда обрабатывал моё запястье. Только бы она была не пуста…

Не вставая с колен, дрожащими руками выуживаю из-под кровати коробку с красным крестом, ставлю на смятую простынь и тяну на себя крышку. Глаза уже привыкли к темноте, да и лунного света вполне достаточно, чтобы рассмотреть внутри бутылку перекиси, йод, блистеры активированного угля, ртутный градусник, жаропонижающее и пару упаковок препарата от мигрени.

Хватаю таблетки и подношу к глазам, ощупывая пальцами обтянутые бумагой белые кружочки.

Две, семь, одиннадцать, девятнадцать… Одной не хватает, да и чёрт с ней! Для свершения задуманного этого более чем достаточно. Оказывается, прошлое трудного подростка может сыграть в будущем назаменимую службу.

Сжимаю упаковки в кулаке и ищу оставленную Каем воду. Вот она, стоит на краю трельяжа, рядом с подносом. Улыбка становится шире.

Я не вижу, но чувствую, каким нездоровым блеском сияют мои глаза

Спасибо, что облегчил мне задачу, милый.

Уже завтра я буду дома.



Часть 23

* * *

Я сижу на кровати и одну за одной выдавливаю таблетки из блистера. Щёлк! — бумага рвётся и белый кружок падает в ладонь к шести таким же. Тут, главное, не переусердствовать — всего лишь 8 грамм, принятых единовременно, могут вызвать полную потерю сознания или ещё чего похуже… К праотцам я ещё не собираюсь, хрен там, но мне позарез нужно выбраться отсюда, и если он не хочет выпускать меня добровольно, в ход пойдут крайние меры.

Признаться, мне немного страшно — я точно не из тех чокнутых, что ловят кайф от самоистязания. Я люблю жизнь, и сколько бы в ней не было дерьма — ценю её.

В ладонь падают ещё три таблетки. Итого ровно десять. Не мало ли?.. Для того, чтобы отойти в мир иной — мало, но чтобы сымитировать острое отравление — более чем достаточно.

А если… я действительно серьёзно отравлюсь? Я же не знаю, как отреагирует мой организм на ударную дозу основного действующего вещества препарата.

А если… Кай не успеет?..

Он успеет! — убеждаю себя, сжимая и разжимая кулак, трогая кончиками пальцев гладкую поверхность таблеток. Он придет, увидит меня бледной и блюющей, и вызовет скорую. Я не нужна ему немощная или мёртвая, у него нет цели меня угробить, он обязательно что-то предпримет. Отстегнёт в конце концов, и я убегу! А потом найду его…