Твоя поневоле

— И это меня тоже пугает! Я не знаю, что творится в твоей голове и честно, знать не хочу. У меня своя жизнь, у тебя своя. Пожалуйста, пойми это! Мне было хорошо с тобой в постели, даже очень, но я не люблю тебя и никогда не полюблю. Прости, я не хочу тебя обманывать. У тебя есть два варианта — либо убить меня, либо отпустить. Третьего не дано. И пожалуйста, сделай выбор побыстрее.

Может, мои слова делают ему больно, но я не имею права увиливать. Кто-то один из нас должен мыслить трезво. Всё и так зашло слишком далеко, пора уже рубить этот гордиев узел. Хватит!

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Ощущаю, как напрягатся его тело, каждая мышца словно наливается свинцом. Он не протестует, не торгуется, не сыплет доводами в свою пользу. Он молчит. Просто молчит, по-прежнему оглаживая моё плечо костяшками пальцев.

Наверное, уснуть в данной ситуации слишком неправильно и эгоистично, но веки мои тяжелеют, мысли теряют нить, путаются, как это всегда бывает, когда сознание отключается, засыпая.

Сейчас я немного посплю, а потом заберу у него ключ… Уже завтра я буду дома… Уже завтра поцелую своего сына… Даже нет, уже сегодня… Нужно всего лишь немного… поспать…

— Какая же ты дура, Натали. Что же ты наделала… — доносится словно через плотный слой ваты и растворяется в вязкой топи сна.

Я не хочу думать, что означают его слова. Я слишком устала.

Часть 34

* * *

Тиски сна неохотно отпускают из плена мой разум: поворачиваю голову и ловлю сквозь сомкнутые веки яркий солнечный луч. Непроизвольно жмурюсь и закрываю лицо краем одеяла.

Так странно, откуда столько солнца… и свежести.

Убираю одеяло и, щурясь, осматриваюсь по сторонам: я лежу голая на кровати, Кая рядом нет. По крайней мере "его" половина постели пуста, может, он в душе или спустился вниз приготовить завтрак. А может, что-то ещё, о чём я даже не могу помыслить. Пытаться разгадать логику его поступков дело на корню провальное.

Сладко зевая и одновременно потягиваясь переваливаюсь со спины на живот, и тут взгляд цепляется за непонятное движение слева.

Окно! Оно открыто! Тонкий пыльный тюль надувается словно парус, запуская в комнату утреннюю прохладу.

Ночью окно было закрыто. Оно вообще всегда было закрыто! По ту сторону стекла витиеватые кованые прутья — я тысячу раз рассматривала их, бездействуя, будучи прикованной к кровати. Но сейчас узорчатая решётка тоже распахнута, словно намекая — птица, лети!

Подскакиваю словно ужаленная и, помятуя недавний случай с подсматривающим ребёнком, наматываю кое-как вокруг туловища простынь, после чего подбегаю к окну. Лицо обдаёт свежим майским ветром. Действительно свежим, настолько, что голова кружится от обилия озона. Солнечные лучи пробиваются сквозь кружева запутанной листвы, слух ласкаю птичьи трели, но вместо ожидаемой радости я испытываю смутную тревогу.

— Кай?.. — произношу вслух и оборачиваюсь. — Кай, ты здесь?

Его здесь нет. По крайней мере, в этой комнате точно. Но на всякий случай открываю дверь ванной и даже осторожно заглядываю под кровать. Вот уж дурость несусветная!

Скинув простынь, нахожу сброшенные вчера в порыве трусы: месячная зарплата работника рязанского завода валяется там же, где я её вчера бросила — у двери ванной. Точно такая же сумма в виде бюстгальтера должна быть тоже где-то поблизости, но лифчика в поле зрения нигде нет. Да и чёрт с ним, мне не привыкать. Набрасываю шелковый халат на практически голое тело и туго затягиваю тонкий пояс.

— Кай? — повторяю снова уже больше по инерции. Разумеется, никто на мой зов не отозвался.

И в общем-то, за исключением распахнутого окна и того, что мои руки не прикованы — совершенно ничего необычного, но где-то там, на задворках сознания, где у женщин живёт интуиция, оглушающим гонгом звенит, что что-то произошло. Что-то случилось, пока я спала…

Не паника, нет — смятение. От сонной неги не осталось и следа.

Мне нужно увидеть Кая или хотя бы просто услышать! Не знаю, зачем, просто так… мне будет спокойнее. Я наговорила ему вчера много неприятных вещей, явно не это мечтает услышать мужчина, после того, как несколько раз подряд качественно удовлетворил женщину. Может, прежде и он со мной не слишком церемонился, но это было до того, как…

В общем, я чувствую потребность просто с ним поговорить. Однозначно нужно расставить все точки над i.

Зачем-то на цыпочках пробираюсь к двери и стучу по старому рассохшемуся, но всё ещё очень добротному дереву:

— Кай? Ты не спишь? Я… в общем, нам нужно поговорить. Возможно, я была вчера слишком категорична, поэтому — сама не верю, что это говорю — но я хотела бы извиниться за некоторые сказанные в порыве вещи… — прислушиваюсь к звукам в пустынном коридоре и по обыкновению начинаю закипать. — Кай! Если ты дома, будь любезен, притащи сюда свою аппетитную задницу!

…а в ответ тишина.