Твоя постоянная (СИ)

Замахивается вновь, но я перехватываю тонкую руку в воздухе. Победоносно взираю на разъяренную Марину. Она пыхтит и скалится, а полюбившийся румянец возвращается на законное место от пошлых словечек.

Лисенок в плену, и нутро сжимает сладкий спазм от собственного превосходства.

Наклоняюсь, затем провожу носом по гладкой щеке. Втягиваю аромат шампуня и осеннего сказочного леса. Мозг верещит от недостатка кислорода и сжимается до состояния высушенной губки от света рыжеволосой богини.

Готов записаться в клуб анонимных токсикоманов прямо сейчас, если в качестве лечения мне пропишут ее запах.

Я привык действовать с девушками иначе. Точнее, всегда по ситуации и в зависимости от характера выбранной жертвы.

Марина производила впечатление романтичной особы, которая ждет принца на белом коне. Несмотря на напускную серьезность, ее тонкие черты и даже то, как она поворачивала голову, намекало на хрупкость душевной организации.

Но она не соглашалась ни на что!

Я лез в круг ее друзей через пошлые шуточки.

Хуй вам, Александр Николаевич.

Выкатил официальное приглашение на помпезное свидание — всего хорошего, Александр Николаевич.

Цветы, блядь, притащил — по хую.

Обед?

«Я привыкла есть в одиночестве, Александр Николаевич».

В итоге сдали нервы, и выточенный набор масок полетел к чертям. И, похоже, такое поведение оказалось самой действенной тактикой.

— Попробуем стол твоего шефа на прочность? — шепчу в милое ушко.

Дергается, а я едва ли не реву от ярости. Марина не заигрывает, а реально отбивается. Еще чуть-чуть, и цапнет. Будто я насилую ее.

Разжимаю руки, и она, словно ужаленная, отпрыгивает в сторону. Как от спидозного, честное слово.

Дышит яростно, убирает со лба кудряшки.

И смотрит как на говно.

«Любишь одного, спишь с другим».

Ебаная фраза, от которой мир вокруг сжимается до крохотной точки. Мне жутко дискомфортно и неуютно. Я-то считал, что Марина плакала из-за меня.

Неприятно.

Догадка, кто тот сраный мудак, из-за которого она пускала в подушку соленую влагу, приходит моментально. Злость бьет ключом в голове. Хочется разнести приемную, вытащить из норы этого придурка и подвесить его за яйца на ближайшем суку.

И дело не в ревности. По хую вообще. Какая мне, блядь, разница, кого Марина любит? Тут другое: задеты принципы, мужская гордость.

Аня любит Лазаря.

И что? Трахнул, не задумываясь, если бы не нацелился на рыжую фурию.

Да и умная, образованная, талантливая Аня за время наших коротких свиданий внезапно оказалась интересным человеком, которого не видишь одноразовой дыркой. С ней тянуло на задушевные разговоры, обсуждения проектов, выстраивания совместной работы.

Я хотел дружить с Аней. По-настоящему. С посиделками за пивом, философскими рассуждениями на кухне, глупыми перебрасываниями смешных стикеров в соцсетях. Не из-за ревнивого придурка Лазаря, а потому что с ней мне было легко.

Как с Олегом. Мы только наладили контакт, когда я затупил и позарился на любовь всей его жизни. Теперь то же самое ждало меня с Лазарем. Единственные друзья, которые у меня имелись в наличии, растворялись со скоростью света из-за собственной тупости.

Но это уже неважно, ведь я не привык отступать. Плевать, кого любит рыжая дрянь. Мы просто не дотрахались. Закрою гештальт и пусть дальше страдает от неземных чувств к своему шефу, который явно ей небезразличен.

Но с Олегом Марине не светит ровным счетом ни хуя. И пора бы это понять, а не хвататься призрачные иллюзии.

Рука непроизвольно тянется к ширинке, а взгляд ловит движение расширяющихся от испуга зрачков.

— Или отсоси мне, — мстительно щурюсь и постукиваю по прижатой к груди папочке. — Тоже вариант. Только верх сними. Сиськи у тебя зачетные.

Глава 4. Марина

— Давай, Мари, вставай на колени. Или завтра на почту и личный телефон Шершневу придет интересная фотография с твоим участием в качестве главной модели. Обставлю все так, будто это твоих красивых лапок дело. Даже не сомневайся в моих талантах. Вряд ли оно понравится его женушке. Лена, знаешь ли, злопамятная дама.

Напряженно сглатываю ком и ошарашенно пялюсь в невозмутимое лицо подонка, который не скрывает гадких намерений. В тысячный раз проклинаю себя за слабость. Вряд ли Елена Семеновна под помощью Лазареву имела в виду соблазнение нашего главного подрядчика.

«Сама виновата, идиотка!» — мысленно ругаюсь на собственную дурь.

Что мне стоило соврать про какой-нибудь срочный документ? Зачем я вообще позвала его домой?

Да еще послала ту фотографию в белье! Кретинка!

— Н-не понимаю, — дрожу, потому что в голове вспыхивают картины с последствиями моих глупых решений.

— Да что ты? Еще скажи, что не пускаешь слюни по Шершневу втайне от его жены.

Из горла рвется всхлип отчаяния, а под ногами раскрывает пасть безмолвная бездна. Хочется кричать и требовать, чтобы Левицкий заткнулся. Только не тычет невидимым ножом туда, где и так сплошная рана.