Твоя примерная коварная жена

Через две минуты он попрощался с Инной, заверив ее, что полугодие Верочки они с Лелькой отмечать обязательно будут, и в задумчивости уставился в пространство, машинально поглаживая пальцем прохладное стекло телефона. Теперь он знал, кто из учредительниц «ЭльНора» родился и провел детство в поселке Солнечный, вместе с убитым в «Истории» Антоном Поповым, но эта информация ровным счетом ничего не объясняла.

Приехав в отдел, он рассказал, что узнал, Ивану Бунину.

– Посоветоваться с Инкой – это ты здорово придумал, вот только она, зараза, от нас теперь не отстанет. Выпытает все, что мы знаем по этому делу, и даже то, чего еще не знаем, – мрачно заявил Иван. – Вот что, ты поезжай обратно к Бутаковой, поговори с ней аккуратно, выясни, что она знает, а после этого отправляйся к Бжезинской. У нее выпытай, что к чему. Мне кажется, неспроста этот самый Попов тут появился, и чует мое сердце, действительно нехорошие дела творятся вокруг этого самого «ЭльНора». Говоришь, Бутакова считает, что ее хотят убить? Может, и так. Надо бы за ней присмотреть, а то получим второй труп под конец квартала, упаси господи.

Однако обратно в «Ганнибал» Воронов поехал не сразу. Позвонила Лелька, озабоченно сообщила, что у Верочки поднялась температура, а в доме как назло закончилось жаропонижающее. Спорить с женой, тем более когда она пребывала в волнении, было себе дороже, поэтому Дмитрий послушно отправился в аптеку, затем отвез лекарство домой и только после этого приехал в офисное здание, в котором располагался «Ганнибал».

– Вы к Эдуарду Николаевичу снова? – с ужасом посмотрела на него секретарша Лара.

– Нет, – он кивнул на вторую дверь в приемную. – Я к Элеоноре Константиновне.

– А ее уже нет и пару дней не будет.

– Почему?

– Она уехала в Москву. У нее там какие-то личные дела, да и Эдуард Николаевич ей ряд поручений дал, так что она до пятницы в отъезде.

На календаре был вторник, и Воронов, мрачно выругавшись, пошел в офис «ЭльНора», благо располагался он через квартал.

– А Элеоноры Александровны нет, – сообщила ему секретарша Мила. – Она в Москву уехала. У нее там дела какие-то. Просила до пятницы не беспокоить.

К Бунину Дмитрий вернулся ни с чем.

– Фигурантки наши в столицу подались, – мрачно сообщил он. – И это единство в их поступках мне сильно не по душе. Как бы они в столице какую-нибудь разборку между собой не устроили.

– Да брось ты, – Иван махнул рукой. – Вечно тебе ужасы чудятся. Совпадение это. Одна в Москве родилась, может, мамку поехала проведать. Вторая в командировку отправилась. Женщины деловые, бизнесвумен, черт бы их подрал. Вот не люблю я женщин в бизнесе, не люблю. Вот у меня Ируська – наемный менеджер, и нет у нее начальственных замашек совсем. Мне так спокойнее, ей-богу.

– У моей жены начальственные замашки есть, но на мне это не сказывается, – Дмитрий радостно засмеялся. Он был счастлив всегда, когда вспоминал про жену. – Слушай, Вань, а может, и не хуже, что наши фифы обе в отъезде. Давай я до пятницы в Солнечный смотаюсь, поговорю там с местными жителями, родню Попова найду. Глядишь, и появится зацепка какая-нибудь интересная. Будет о чем с госпожами из «ЭльНора» беседовать.

– А что, идея богатая. – Бунин потянулся худощавым, но крепким телом, встал из-за стола. – И впрямь, поезжай, Димка. Все следы с места преступления ведут именно в Солнечный. Что-то там произошло такое, из-за чего пришлось убить гражданина Попова. Давай попробуем выяснить, что именно. И что скрывают дамы Бутакова и Бжезинская, не опознавшие труп.

* * *

Наши дни

Элла

Москва встретила ее дождем. Влажные, словно умытые улицы ясно улыбались Элле, бредущей с вокзала пешком. Отчего-то ей захотелось пройтись, остаться с утренней, «домашней» еще Москвой один на один, как частенько бывало в молодости. Как же Элла любила этот город, свой, родной, привычный, несмотря на то что уже прошло более двадцати лет с той поры, как она уехала отсюда по распределению.

Все эти годы, суматошные, сложные, счастливые и не очень, она никогда не думала о том, что ей бы хотелось сюда вернуться, несмотря на то что московская квартира, в которой жила мама, у нее была. В «жирные» годы «ЭльНора» она была куплена, отремонтирована и обставлена.

Но семья, бизнес, настоящее и будущее Эллы жило в двухстах пятидесяти километрах от столицы. Она частенько ездила в Москву, чтобы сходить в театр, в том числе на до сих пор обожаемый ею балет, пройтись по магазинам, посетить модный вернисаж или просто погулять по старому центру, где на нее всегда снисходило спокойствие. В Старой Москве ей думалось легче всего.

Для всего этого не нужно было жить в Москве. Элле даже уютнее было в провинции с ее неспешным размеренным ритмом жизни и никуда не торопящимися людьми. Удивительно было возникшее у нее сейчас чувство. Она вдруг в одночасье осознала, что хочет снова стать москвичкой, окунуться в повседневную суматошную круговерть, когда-то бывшую для нее нормой, но основательно подзабытую.