Твоя реальность — тебе решать

Уже вечером, в который раз прокручивая про себя этот день, Лера подумает, что до этого ее никогда не волновало, что о ней думают, как о девушке. У нее даже косметики не было! Так почему же сегодня ее так волновали взгляды и ухмылки людей в больнице, которыми провожали Тима с ней на руках? И ответ был очевиден. Всё дело в Тимке. Сейчас было стыдно и за слезы, и за слабость, но тогда, в момент этой самой слабости, хотелось утешения и тепла. И Тимка вздыхал над макушкой, иногда касаясь волос губами, а Лера делала вид, что не замечает этого. И сегодня, в этот суматошный день, она ни разу не вспомнила о Карине. Может и было между ними что-то, но было давно… Тот страх, который плескался в глазах парня, когда она упала, был более реальным, был настоящим. И хотелось верить, что и Лера ему нравится. А Уваров ей нравился. Очень нравился! Вот только она в этом не признается ни за что!

Глава 43. Если не знаешь, что сказать, говори правду.

Глава XLIII. Если не знаешь, что сказать, говори правду[1].

— Кто вы?

— Мы друзья.

— Друзья друг друга в табло прикладом

не бьют, не кидают в лодку и

не везут черти куда.

— Только самых близких.

«Остаться в живых» («Lost»)

Вероника весь день просидела у подруги, с аккаунта которой написала Егорову, что Лере лучше, всё обошлось (если можно так сказать), но ей нужна поддержка. Никита в принципе и не настаивал на встрече, рассчитывая, что увидится с девочкой вечером. Напрягало, что он не мог дозвониться до лучшего друга. Поднимаясь к себе по лестнице, вновь набрал Тимку.

— Жив, здоров, сплю. Запись на аудиенцию после пяти, — ответил вдруг тот.

— Я подхожу к твоей квартире.

— Пи-пи… Абонент временно не доступен.

— Открывай.

В трубке горестно вздохнули. В пустом подъезде загрохотали замки. Ник задрал голову.

— Ну и где ты? — возмутился Тимка.

— Освободите посадочную полосу для боинга…

— Короче, сам закроешься. Я уже ни петь, ни танцевать…

Ник нашел друга на кухне, тот раздетый по пояс, втирал мазь в плечи. По голой спине с волос бежала вода.

— Чего творишь? — спросил Ник.

— Медитирую.

— И как успехи?

— Да капец!

— Давай сюда, сядь. Сколько отжался, что физуху дергает?

— Я бегал.

— На руках?

Тимка вздохнул. Никита решил облегчить ему жизнь.

— Мне Николавна сказала, что Лерка упала и ты ее на руках унес, — сказал он.

— Типа того.

— И далеко унес?

— Да потаскал немного. Ну она мелкая…

— Да какой бы мелкой не была! Вспомни, как мы с Дашкой в зоопарк ездили…

— Ну ты сравнил!

— Вот именно! Дашка тогда в первом была. Малявка!

— Да мы и сами были…

— Не гони! Дома я в тех же шортах гоняю. Капец твоим плечам! Компресс бы теплый.

Они всё знали о травмах и о том, как облегчить боль после незапланированной нагрузки. Пока Тим, навалившись на стол, что-то бормотал про медицинские познания Егорова и куда тот их лучше бы применил, Ник успел намочить в горячей воде полотенце, отжал и еще теплым возложил на сведенные плечи и руки друга.

— Горячо, блин!

— Ни фига ни горячо! Терпи. Сейчас отпустит.

Тимка что-то забормотал себе под нос, Ник сделал вид, что не слышит.

— А я все модули написал, — как бы между прочим сказал он.

— Точняк! Я уж забыл… И как? Не прощу…

— Не ссы! Все на «пять».

— Молоток! — выдохнул довольный Тимка.

Никита смотрел на его наклоненную голову, на прикрытый полотенцем загривок, стриженный затылок, и душу омывала благодарность.

— Мне Николавна сказала, что это ты с ней поговорил, — сказал Ник.

Тимка вздохнул:

— По гроб жизни должен будешь…

— Сказала, что ты никогда не просил за себя…

— А нафига? Если накатал на «три», значит реально «три».

— Ну я ведь тоже…

— Ник, не гони волну! Ты мой лучший друг, но я ни разу — слышишь? ни разу — не попросил матушку о твоей пересдаче. Мне проще самому пару лещей тебе отвесить, чтоб до тебя дошло то или иное задание, но матеша… Я помню все наши контроши, которые ты слил. И помню каждую причину, почему ты слил. Да и причина… уже который год одна. Да и вообще… Мне Настеньку было жаль. Она вышла, как оплеванная от Николавны. Так что…

— Настенька?

— Настенька. Мы же у нее первые. Она нас как детей своих… и приласкать, и по заднице хлопнуть.

— Ясно.

— Реально отпускает. Лерка вроде бы ничего, не тяжелая, но потом, когда отпустил ее…

— Спасибо, братан, — перебил Ник, и Тимка затих.

Поднял голову, посмотрел на друга. Тот сидел рядом, и горячая ладонь лежала на руке поверх полотенца. Наверно, из-за этой ладони со стороны Ника полотенце было еще теплым. А тот смотрел и не улыбался, а просто смотрел. Тимка хмыкнул и вновь опустил голову.

— Смотри не влюбись.

— Да пошел ты!

— Не… на сегодня хорош… вечером только, собаку выгулять.

— Тимыч, тебя контузило? У вас нет собаки.

— У нас нет, а у Леры есть. Кто-то ж должен ее выгуливать.

— А я смотрю ты прям уже ассимилировался…

— Не гони!

— Смотри, с ней поиграть не выйдет!

— А кто играть собрался?

— Ты что? Правда, на нее запал? Разбежитесь, а нам потом с Никой как?